Для самих сейсмологов все началось за три дня до того. Сейсмологи ничего не понимали и были вне себя. Колебания такого типа, как те, что регистрировались к моменту публикации заявления вот уже третьи сутки подряд, не были известны мировой сейсмологии. Источник сейсмических волн располагался на очень большой глубине, на границе коры и мантии, и, насколько удалось определить, прямо под Нью Йорком. Микротолчки регистрировались только сейсмографами, они не тянули по силе и на самое маленькое землетрясение. Даже жители Нью-Йорка, которых эти толчки касались больше всех, их не заметили. Но они отличались удивительным постоянством, почему и стали сначала предметом интереса, а потом и поводом для тревоги ученых. Было похоже, как будто под землей работает какая то чудовищно мощная машина. Все мыслимые проверки для исключения малейшей возможности того, что это грандиозный розыгрыш (скажем, кто-то установил какие то механизмы в определенных точках поверхности земного шара, таких, чтобы вызываемые ими сейсмические волны давали ту картину, что наблюдалась на практике), были сделаны, и ни малейшей возможности фальсификации найдено не было. Сейсмологи довольно уверенно определяли координаты и глубину расположения источника, складывая на компьютере результаты замеров во всех точках земного шара. Обмануть их, располагая что то где бы то ни было на поверхности, было немыслимо. Да и сила толчков была малой только для землетрясения. Для имитации на поверхности потребовалось бы устроить непрерывный ряд довольно существенных взрывов, не заметить которых человечество не могло бы. (По мнению некоторых сейсмологов, никакая система взрывов не могла сымитировать такие сигналы все равно). С другой стороны, никакая из созданных человечеством машин не могла бы работать в том месте, где находился источник таинственных сейсмических волн.
Не удавалось также придумать никакой правдоподобной гипотезы, объясняющей регистрируемые толчки естественными причинами. До сих пор не наблюдалось ничего подобного. Никакие существующие теории не описывали никаких похожих эффектов. В принципе, конечно, известно самопроизвольное возникновение колебаний в условиях постоянного потока энергии – скажем, все слышали порождаемое таким образом пение водопроводных труб. Но для возникновения наблюдаемых колебаний не удавалось подобрать подходящих условий. По существующим теориям условия на границе коры и мантии не должны были давать подобной «постоянной нестабильности». А новую теорию за три дня создать не удалось…
Но больше всего беспокойства внушало то, что при постоянном местонахождении по широте и долготе (это как раз та точка, которую сейсмологи называют эпицентром, то есть точкой над центром; журналисты иногда путают и под эпицентром понимают сам источник колебаний, который сейсмологи называют еще очагом землетрясения) глубина источника колебаний медленно, но верно уменьшалась. За три дня наблюдений, проверок и перепроверок, разговоров с глазу на глаз и совещаний по скайпу чуть ли не всем составом мировой сейсмологии это было выяснено вполне определенно, и именно это заставило ученых поторопиться выступить с заявлением. Хотя соблазн сначала разобраться самим и не выставлять себя на посмешище перед всем миром был очень велик, страх перед возможным развитием событий оказался сильнее. Легко было представить реакцию людей, когда зловещий объект доберется до поверхности и покажет всему человечеству кузькину мать. Ясно, что первой реакцией будет поиск виноватых, и понятно, кто ими окажется. Тот, кто знал, но не предупредил, разумеется. Пример итальянских сейсмологов, которых судили за непредупреждение о землетрясении, показывал, что это, по крайней мере, возможно. А при том, что тут было что-то абсолютно непонятное… А если последствия окажутся такими, что будут не судить, а попросту линчевать… Этого сейсмологи и испугались больше профессионального позора. Точнее, некоторые из них испугались больше, и этого хватило: они стали действовать. В смысле, говорить.
Казалось, какая то неизвестная машина, создание которой было невозможно при нынешнем уровне развития человечества, существование которой там, где она находилась, было невозможно ни для какой земной техники, уверенно приближалась к поверхности. Или, возможно, к поверхности приближалось доселе неизвестное природное явление, ведущее себя как такая машина.
Для меня все началось тоже три дня назад. Моя фамилия Борун. Ну ладно, поздно скрываться под псевдонимом, меня зовут Болек Рунковский. Бо(лек) + Рун(ковский) = Борун. Я не сейсмолог и ничего не знал об их затруднениях, хотя сам их придумал…
Здесь нет противоречия. Первые три дня я придумывал, но не знал, что все так совпадет с реальностью. Хотя и это совпадение с реальностью тоже придумал. Только не думал, что оно произойдет… Нет, так я запутаюсь. Сначала нужно рассказать факты, а потом их обсуждать. Но уж больно неожиданно все стало идти как по писаному. Буквально. И не так буквально, как обычно, когда так говорят, а на самом