Один
– Кашель раздирал мое горло. Он начинался резко и так же резко заканчивался. Но сегодня он продолжался эхом в моей комнате. Он бился о стены и глох длинным протяжным гулом. Что я делаю здесь? Вот уже много лет я скитаюсь, не находя себе место в этом, скорее всего, несуществующем мире. Сумасшедший год подходит к концу, неся с собой надежду в моей душе. Надежду на то, что возможно, я получу долгожданный подарок на Новый год. Оглядываясь назад в прошлое, я грустно улыбаюсь. Что вы сделали со мной? Те, кого я так любила, кому открывала двери в свою душу. Что вы сотворили? В кого вы превратили меня? Раненое животное в белоснежной шкуре. Я ползу, зализывая свои раны. Кровь остается на снегу длинной чередой красных пятен. Нет! Вы не убили меня, а сделали сильнее. И мои раны, зажив, станут шрамами, которыми воины хвастают друг другу. И надеюсь, я встречу таких же воинов как я, чтобы показать им свои шрамы за стаканчиком крепкого напитка, дымя ароматной сигаретой во рту, который в клочья раздирал врагов и обидчиков, не сожалея ни о чем. Закончив повесть, я забуду о вас. Навсегда.– Ты, как всегда, безумно драматична, – сказала мне сестра. Она слушала мой монолог, раскуривая ту самую ароматную сигарету, о которой я говорила пару секунд назад.– И о чем будет твоя книга? Об этих твоих жалких подобиях мужчин? Или о твоих любимых друзьях, которые исчезли, как только у тебя появились проблемы?– Ты феминистка и мизантроп, – сказала я ей, переворачиваясь на диване. Я лежала на нем целый день. Здесь, в оранжерее, среди множества растений, на старом диване я чувствовала себя комфортнее, чем где-нибудь еще. Сестра не отлипала от экрана своего смартфона, бесконечно тыкая в него пальцами и раскуривая наши самодельные «волшебные» сигареты.– Что ты там смотришь? Разве там есть что-то по-настоящему интересное? На мои вопросы я услышала только стук ногтей по новенькому смартфону.– С тобой стало скучно, – продолжала я. – Ты как зомби! О тебе я тоже напишу.
– Очень мило, – наконец откликнулась сестра. – Напиши ещё о своей подруге, которая даже не подошла к тебе в ресторане. И о том наркомане, с которым ты носишься, весь год и играешь в любовь.
Сестра подняла глаза на меня, жадно затягиваясь сигаретой.
– Ты как ребёнок. Сочиняешь какие-то сказки. Найди лучше работу. Встань на ноги!
Сделай что-то полезное для человечества. Делай хоть что-то, в конце концов!
Она говорила спокойно, поднимая и опуская глаза в свой смартфон. Я засмеялась и вытянулась во весь рост на диване. Мои ноги свисали, торча из-под пледа. Лучи солнца грели мои пальцы, просачиваясь сквозь витражные окна и густые заросли каких-то растений, названия которых меня никогда не интересовали.
– А хочешь, я расскажу тебе мою самую любимую историю? – я посмотрела на сестру, которая встала со стула, допила остывший кофе и собралась уже уходить.
– Прибереги свои истории для психотерапевта, который скоро придёт. Твоя инфантильность убивает меня.
Она ушла, поцеловав меня в лоб. Месяц назад, когда я вернулась с островов, она наняла для меня психотерапевта. Добрый доктор, с глазами странного цвета, приходил три раза в неделю по утрам. Он вёл со мной беседы о моем восприятии мира и других вещах. Ему это нравилось больше чем мне. Вначале нашего знакомства он записывал мои слова на диктофон и пытался систематизировать мои «показания», пытался раскопать причины моего неизвестного недуга в детстве или в болезненно закончившихся год назад отношениях. Но мои истории были запутаны и хаотичны. И какой-либо связи между ними он не мог уловить. Думаю, сегодня он пришёл лишь за тем, чтоб услышать от меня очередной кусочек какой-нибудь истории.
У моей сестры была молчаливая домработница, которая всегда незаметно убирала куда-то мои сигареты. Порой я искала их часами. Вот и сейчас я подскочила с дивана, одолеваемая любопытством, куда эта ненормальная засунула пачку моих ароматных друзей. Мы будто играли с ней в игру. Она прятала, а я искала. Гораздо проще было бы пойти и спросить, куда она их дела, или позвонить ей с тем же вопросом. Но с первого же дня мы затеяли игру в прятки, ни о чем не договариваясь, и нам это нравилось. Я редко видела ее и даже не знала ее имени. Мне нравились завтраки, которые она готовила только мне и доктору и грибной