Максимилиан широко зевнул:
– Марта тоже Моцарта любила. Правильно, пусть Адольф и будущий племянник с детства знают о гениях арийского духа… – комнату для малышей пока ремонтировали. Максимилиан собирался повесить там большой портрет фюрера. На складах бывшей гостиницы хранили картины, одобренных рейхом художников, ящики с томами «Майн Кампф», и даже несколько кабинетных роялей. Бехштейновский инструмент, черного лака, Максимилиан забрал в коттедж, для сестры и Цецилии.
Туше Эммы напомнило ему о квартире, на набережной Дуная, об огоньках свечей, игравших в рыжих локонах девушки:
– Она меня не забудет… – сказал себе Макс, – у нас девочка, дочка. Я говорил, что хочу назвать малышку Фредерикой, в честь мамы. Цецилия меня любит, ждет меня… – он устало закрыл глаза. Максу пока не хотелось вчитываться в рапорты врачей, о будущих операциях, не хотелось проверять отчеты, из швейцарского банка.
Бумаги аккуратно пересылал в Буэнос-Айрес адвокат Макса, из Цюриха. За безопасным, столичным ящиком группенфюрера следил надежный человек, из местных немцев. Он отправлял телеграммы и конверты Максу, в Ушуайю.
– Он даже Рихтеров помнит, – хмыкнул Макс, – обедал у них, в тридцать пятом году… – немец долго рассказывал Максу, какими верными слугами фюрера были безвременно погибшие родители Марты:
– Марта пропала… – Макс зевнул, – должно быть, русские ее изнасиловали, и застрелили в метро. Она гниет где-то под Шпрее, дура… – Макс навестил столицу Аргентины приватным образом. Группенфюрер снял неприметную квартиру, для приема товарищей, которых переправляли в Южную Америку через Италию и Пиренейский полуостров. В сонной Ушуайе каждый человек был на виду. Максимилиан не хотел привлекать ненужное внимание к Орлиному Гнезду, постоянно болтаясь в городке.
После завершения работ на последнем плацдарме он велел Каммлеру перегнать подводные лодки в уединенную бухту, на восточном побережье Огненной Земли. От озера до залива тоже лежало каких-то полсотни километров. Макс намеревался нанять индейцев и заказать, из Буэнос-Айреса, технику для строительства дороги:
– Если в Ушуайе кто-нибудь начнет задавать вопросы, мы объясним, что устраиваем порт, для яхтенных прогулок и рыбной ловли, – хмыкнул Макс:
– Огибать остров опасно. Ветра в здешних проливах не пощадят небольших суденышек… – пока жители Орлиного Гнезда ни у кого подозрения не вызывали. Сеньор Ланге лично привез в полицию Ушуайи стопку безукоризненных паспортов работников. На стройке трудились уроженцы соседнего Чили и Парагвая, выходцы с севера, из Коста-Рики и Сальвадора, граждане Испании. Все документы были подлинными. Мастера в концлагерях переклеили фото, снабдив их нужными