– Как ты жить будешь? Силы-то в руках нет! – закрывал глаза и ставил мне оценку… по блату, ибо Иван Иваныч жил с нами в одном подъезде…
– Иди уже, не мучайся…
Он специально оставлял меня после всех, чтобы я не позорилась, физкультура – это было мое единственное слабое звено, да и кому нужна эта пятерка по физ-ре…
Если бы от этого зависело счастье в личной жизни…
Но это я сейчас такая умная! А тогда девиз моей школьной жизни был «Пятёрка – наше все!»
Иван Иваныч жил на втором этаже, у них все мужики были Иванычи… традиция такая…
А на первом этаже жила Муза Степановна!
Ей богу, не вру! И работала она продавцом в нашем хлебном магазине.
Она была очень величественная, невысокого роста, но с халой на голове…
Никогда не здоровалась, и, сидя за кассой делала вид, что мы не знакомы… да и впрямь, откуда ей, живущей на первом этаже, знать кто там на четвертом обитает…
В квартире напоив Музы жил милиционер с женой, дочкой Леной и с собакой Юлькой, голосистой белой болонкой. Когда она вылетала на улицу, весь подъезд об этом знал.
Ее звонкий лай долетал до пятого этажа, а там жил эрдельтерьер…
О! Когда он несся в туалет, было страшно попасться ему на пути! Он летел как торнадо, рычал и рвал поводок!
Его мог держать только отец, сыновья же летели за ним на этом поводке, и было ясно, что это он, эрдельтерьер, выгуливает их.
В этой семье всех звали на букву «А».
Отец Андрей, и далее по росту: Антон, Артем…
Как звали жену, я не помню …она была хромая… ей трудно было спускаться с пятого этажа, и когда это происходило, она с недовольным видом ковыляла с палочкой мимо тебя, будто ты была виновата в ее бедах…
Напротив нас жил Алмаз. Я таяла от одного только его имени!
Он был очень красив, как потомок Чингиз-хана, и мне было все равно какой он национальности, в детстве я даже слова такого не знала.
Детям на самом деле все равно, толстый ты или тонкий, русский или татарин, в комнате ты живешь или в особняке… это я по себе сужу… давать оценку их научают взрослые.
Делятся так сказать своей мудростью… да той ли?
Алмаз был очень сильный, он свою невесту занес на четвертый этаж без остановки…
– Вот это любовь! – сказала моя бабушка.
И в моей голове отложилось, что любовь – это, когда тебя носят на руках.
У нас же была большая четырехкомнатная квартира, и жили мы в ней все вместе, с бабушкой и дедушкой, пока в один прекрасный день мой папа не поссорилась со своей тещей, и тогда мои родители переехали жить к его родителям, а я осталось у бабушки.
Почему-то я всегда перед дедом испытывала некое смущение.
И не мудрено.
Мой дед поругал меня два раза в жизни.
Один раз за то, что очистив морковь, я оставила очистки в раковине (с тех пор я это не делаю) …а второй раз…
О!