Несколько месяцев назад я прочел книгу под названием «Четыре взгляда на ад» [1]. Четверо ученых, поставивших себе целью ни на шаг не отклоняться от написанного в Библии, представили четыре совершенно разных варианта библейского понятия ада. Все четверо не сомневались, что описывают истинное знание, изложенное в Писании.
Я не ставлю под сомнение их честность. Но разница в интерпретации доказывает, что мы не просто «читаем Библию». Важнейший вопрос, который часто ускользает из виду, – как мы ее читаем. Правильно прочесть Писание – что это значит? Как понять, верна ли наша интерпретация?
Некоторые мои друзья смеются над такими вопросами. «Бакстер, – говорят они, – все же написано черным по белому! Любой здравомыслящий человек поймет, о чем речь».
Проблема в том, что на наше восприятие Священного Писания влияют предрассудки, сформированные в семье, личный опыт и стереотипы. Так же, как человек не замечает своего акцента, он порой не может различить пелену убеждений, которая изменяет то, что и как мы видим. Когда речь заходит о вроде бы понятном и простом библейском учении, вопрос искаженного восприятия особенно актуален. Очень важно задумываться о том, как мы читаем Библию.
Именно об этом пишет Николас Томас Райт [2] в своей новой книге «День, когда началась революция». Он очень сдержанно излагает «общую картину» – то, что принято называть «мета-повествованием» в Библии, – и показывает, как можно интерпретировать частности. Сосредоточенность на мета-повествовании заставляет его подвергать сомнению те доктрины, которые в протестантизме считаются «очевидными и простыми».
С Райтом можно соглашаться или не соглашаться, но его книга заставляет каждого из нас «услышать свой акцент» и обратить внимание на свои предрассудки – именно они в немалой степени определяют то, что мы считаем «очевидным».
В этот раз мой дорогой друг Пол отступил от жанра художественной литературы и представил читателю не очередной блестящий роман, а откровенную книгу о том, во что он верит, – «Хижина. Ответы». Это прекрасная книга, но, подобно «Четырем взглядам на ад» и «Дню, когда началась революция», она написана человеком, живущим внутри определенной системы взглядов. Как Пол определяет, что считать ложью, а что – истиной? Будьте уверены: во время чтения вам не раз захочется воскликнуть: в своем ли он уме? Если наши представления о библейском мета-повествовании – «общей картине» – расходятся, то взгляд на частности тоже различается, и мы по-разному воспринимаем и интерпретируем «букву» Писания.
Из чего исходит Пол Янг? Во что он верит? Какова его интерпретация мета-повествования, формирующая представление об истинном и ложном – и о лжи, которую необходимо опровергнуть? Если вы позволите мне растечься мыслью еще на пару абзацев, я приоткрою завесу и расскажу об этом как можно более ясно. Ведь мы с Полом в одной лодке: наши убеждения влияют на то, как мы воспринимаем огромное количество религиозных и общечеловеческих вопросов.
Мы оба согласны, что Новый Завет – не что иное, как радостное прославление Иисуса Христа, воплощения Бога на Земле. Он отдал жизнь за прощение грехов и победил саму смерть, владычествующую над людьми, воскреснув из мертвых. Новый Завет состоит из Евангелий и посланий апостолов, в которых те стараются исследовать и объяснить значение жизни и смерти Иисуса.
Апостолы, в особенности Иоанн и Павел, понимали масштабы последствий, которые будет иметь появление Сына Божьего на Земле, Его рождение, распятие, воскресение и вознесение. Апостол Павел говорит о том, что до сотворения мира Иисус и Бог-Отец были едины; именно во Христе и чрез Него было создано человечество и обрело дар Божьей благодати (Второе послание к Тимофею, 1:9), и во Христе и чрез Него Отец избрал нас до сотворения мира и предопределил усыновить (Послание к Ефесянам, 1:4–5). Апостол Павел видит в Иисусе того, в ком и для кого создано все на небесах и на Земле, того, кто был до начала времен («прежде всякой твари») и на ком держится мир («все Им стоит» – Послание к Колоссянам, 1:15–17).
Эти выводы потрясают меня и Пола Янга; мы готовы долго размышлять над ними. По мнению апостола Павла, Иисус был с Богом до сотворения мира и находился в центре божественного замысла по сотворению мира. Павел говорит, что явление Иисуса, его жизнь на земле, смерть, воскрешение и вознесение есть соединение всего земного и небесного (Послание к Ефесянам, 1:10). Для всего человечества в древнем и современном мире эти идеи поистине грандиозны.
Великий апостол Иоанн соглашается с этим поразительным взглядом Павла и говорит об Иисусе как о вечном Слове Божьем, пребывающем перед лицом Отца до сотворения мира, и о том, в ком было создано все сущее. Иоанн эмоционален: «Все чрез Него на́чало быть, и без Него ничто не на́чало быть, что на́чало быть» (Евангелие от Иоанна, 1:3).
Задумайтесь. Для апостолов Иоанна и Павла (и наверняка для других тоже) не существует людей, возникших не в Иисусе и не чрез Него; все люди постоянно, каждый миг своего бытия, напитаны Им. Это ключевое воззрение об Иисусе сформировало апостольское видение, повлияло и изменило представление апостолов о Боге, человечестве и сотворении