Девочка по имени Лле. Анна Алексеевна Назаренко

городом с незапамятных времен, но люди их не привечали: звали "вампирами" да "трупоедами" и под страхом смерти запрещали покидать гетто у старого порта. А илликам, казалось, и не надо было другого: никто не слышал, чтобы они хоть раз взбунтовались, – влачили себе жалкое существование в ржавых остовах кораблей и убогих палатках, даже не пытаясь выбраться за железный забор с колючей проволокой.

      Почему так сложилось, никто точно не знал. Дедушка Хэмми ворчал, будто илликов правильно от людей отделили, и что "власти еще наплачутся, что не выжгли эту погань огнем". Хэмми в страшные россказни старика не верил: у него и крысы в подвале заводились якобы потому, что "ведьма-соседка эту пакость наворожила". Как такого всерьез принимать? Потому-то и не боялся мальчик каждый год, в ночь перед первым утром зимы, улепетывать из дома – посмотреть вместе с другими ребятами на загадочный праздник илликов с высоты ближайших крыш.

      Говорили, что в такие ночи злобные божки дикарей выходят в мир из морских глубин и земных недр, чтобы подкрепиться сладкой жертвенной плотью. Хэмми, как ни вглядывался в озаренный кострами полумрак, божков так и не увидел ни разу.

      "Глупости это все, – думал он, ерзая на холодной железной крыше. – Нет у илликов ни магии, ни настоящих богов, а взрослые просто верят в старые сказки".

      Ему было даже немного скучно. Уже понемногу светлело небо, все тише становились песни-завывания илликских шаманов и слабее – пламя костра. Сменилась охрана возле увитых колючей проволокой ворот; Хэмми заметил в одолженный (умыкнутый тайком и без спроса) у отца бинокль, как заступивший на пост солдат передал кошель уходящему. Давно разбежались самые трусливые ребята из компании, с час назад – те, у кого возвращались с ночной смены родители. Пора было и Хэмми собираться – поспать хотя бы немного, прежде чем бежать в мастерскую на подработку и обучение.