– да, а потом я тащила тебя слышишь, и ты не такой уж легкий – Голос Вероники стал тише, а затем медленнее. Его ладонь скользила по её ноге. Ника уже не так уверенно говорила о вчерашнем, запутываясь в своих воспоминаниях. – я держала тебя… и отпустила… или сначала… отпустила… а потом держала. Глаза девушки закрылись, сердце забилось быстрее. Словно автоматически нога отодвинулась в сторону.
– тебя не было. Слышишь? – его губы шептали ей на ухо. Рука отодвинула край рубахи. Пуговицы одна за другой выбрасывались из петель – я произнёс твоё имя, но не услышал себя.
Он не заметно поцеловал её в щеку. Рубашка поползла с плеч. Затем в шею.
– а потом… ты просто… упал —
Разговаривая, их губы краями стали чуть прикасаться друг к другу, не позволяя себе большего.
– я никогда такого не ощущал.
– и я
Ника вытащила из под себя одеяло. Но укрыв себя лишь на половину забылась в его поцелуе.
Желание мыслить – это самое начало. А сами они часто идут произвольным потоком. Иногда смешные, ты пытаешься удержать улыбку, стоя где-то среди толпы пассажиров в автобусе, но не получается, и прячешь лицо от недоумевающих соседей, поймавших тебя на этом. Это было с каждым, ну или будет. Некоторые в то же самое время ловят страшные по своей сути мысли и думают: «Что за бред?». Или приходят в голову, или думают, или мечтают, назовите этот процесс, как угодно. Иногда и ты получаешь такие: пошлые, грустные, развратные, скучные, глупые, пустые, интересные, важные, мудрые и т.д.. Как только ты улавливаешь одну, словно поймав какого-то собеседника, из всех кто предлагает свои, эта мысль начинает развиваться в тебе. Мы делаем выбор не из своих, а совершенно чужих идей – интересная фраза. А своих оказывается совсем мало, хотя это всего лишь мои мысли, но кто знает?…
Страсть захлестнула, сплетая под ними свои бесконечные руки в гамак из диких мыслей. Они будто стояли перед ней на коленях, выпрашивая этого. Похоть, переворачивая по дивану, бросила пару на пол. Раздался крик рвущегося чьей-то ногой покрывала. Тела пылали от жара, без всяких морских пляжей или раскаленного солнца. Скользя от пота, их сдерживали остатки белья Вероники. Они дышали, словно кто-то тянул их на дно океана, и из последних сил касаясь края воздуха, хватали его хотя бы раз в жизни.
Но через какой-то миг Ника уже сидела в метре от него и, пытаясь спрятаться за порванным одеялом, сделала жест рукой» стоп».
– Вот этого сейчас не надо – девушку охватил страх. Не ужас, не испуг, но страх, когда он пробегает мурашками по коже. От него не сбежать, но приходится прочувствовать.
Белки его глаз испаряли черную бездну. Но зрачки были