«Длинный, длинный день именин закончился. В окно светила ущербная луна, идущая в рост к полнолунию. В свете луны предметы в комнате потеряли свои очертания и казались призрачными и невесомыми, как Илье Николаевичу казалась призрачной и нереальной вся его жизнь, которая вспомнилась ему за этот долгий день – очередной день
бессмысленной и бесполезной жизни, клонящейся к уходу, как и луна за окном, катившаяся с небосвода вниз.»
© Далецкий С.В., 2017
© ВНИИ агрохимии, 2017
ПОВЕСТИ
ИЛЬИН ДЕНЬ
I
Ранним августовским утром, солнечный луч проник сквозь неплотно зашторенное окно в комнату, скользнул по стене сверху вниз и справа налево, достиг спинки кровати, опустился ещё ниже и, наконец, на подушке, осветил своим пронзительно ярким светом лицо спящего человека.
Человек этот недовольно сдвинулся вместе с подушкой к краю широкого двуспального дивана, но солнечный луч спустя время, достиг человека снова и вновь впился жарким светом в закрытые веки спящего. Тот мотнул головой, отдернул лицо в сторону, но, не сумев избавиться от солнечного света, вздохнул, открыл глаза и, щурясь от внезапного ослепления, перевернулся вместе с подушкой поперек дивана, уклоняясь от нестерпимо яркого солнечного луча.
Вторая попытка удалась – солнечный луч оказался далеко в стороне, но вместе с лучом ушел и сон, и Илья Николаевич Махов открыл глаза, проснувшись мгновенно и окончательно.
Кажется, что лишь минуты назад, он ворочался в бессоннице летней ночи, тщетно ожидая, когда стариковский сон завладеет его телом, отпустит голову от ненужных и пустых мыслей и, добившись умиротворения души, вызовет из небытия какое-либо приятное воспоминание из прожитого прошлого, но сейчас, открыв глаза, он увидел, что ночь давно миновала, сновидения его не настигли, а за окном разгорается солнечное августовское утро. Очередной день жизни обещался быть ясным и спокойным: по церковному календарю это был Ильин день, в честь пророка Ильи – громовержца.
Впереди был длинный летний день, хотя народная мудрость и гласит: «Петр и Павел день на час убавил, а Илья пророк второй уволок», что означало сокращение продолжительности Ильина дня от летнего июньского солнцестояния на два часа.
Солнечный луч, разбудивший Илью Николаевича, тем временем опустился на пол и медленно скользил по паркету в направлении окна, по мере того как солнце поднималось все выше и выше.
Илья Николаевич взглянул на часы, что стояли над телевизором, в мебельной стенке напротив дивана: часы показывали начало восьмого утра. День был выходной, и можно было бы поспать ещё, но Илья Николаевич понимал, что утреннего сна уже не вернуть, а бесконечная дрема лишь обессилит тело и приведет к угрюмости дневного настроения, и потому, следует вставать и заняться воскресными делами.
Впрочем, для Ильи Николаевича уже два года с лишним все дни и дела были воскресными, поскольку именно два года назад он вышел на пенсию, достигнув положенного возраста.
Почти всю свою рабочую жизнь он проработал технологом на машиностроительном заводе, выпускающем военную продукцию. В советское время работа на таком заводе считалась престижной и хорошо оплачивалась – по тогдашним меркам.
С приходом демократов к власти, оборона страны стала считаться пустым делом, завод лишился военных заказов, пытался освоить выпуск потребительской продукции, которая тоже оказалась ненужной, объемы производства постоянно сокращались, а вместе с ними сокращалась численность работников и, к достижению Ильей Николаевичем пенсионного возраста, от десятитысячного коллектива осталась едва ли десятая часть и потому при очередной реорганизации завода – так называли позже правители страны процессы уничтожения промышленности, всех остающихся в живых работников-пенсионеров тихо и без почета выкинули за заводские ворота: так в деревнях хозяева выбрасывают за ограду мусор и ненужный хлам.
Илья Николаевич, оставшись не у дел, год прожил в полном безделии, неприкаянно слоняясь по квартире или неподвижно, как кролик перед удавом, уставясь в телевизор, поглощая, словно жвачку, бесконечные телесериалы, пока не обнаружил, что жить на назначенную ему пенсию становится невозможно и следует искать подработку.
Инженеры-технологи оказались лишними людьми при преобразовании страны из индустриальной державы в поставщика нефти, газа и девушек за границу. Для торгового ремесла требующего шустрости Илья Николаевич был староват и потому он устроился вахтером на автостоянку: поднимать и опускать шлагбаум для въезда-выезда автомобилей и следить за их сохранностью на стоянке.
Зарплата было небольшая, но дежурить приходилось лишь сутки через трое, к тому же два-три авто за дежурство можно было пропустить на стоянку за наличный расчет без оформления квитанций, что вместе с пенсией и зарплатой обеспечивало приемлемый доход: без излишеств, но и голодать, как одинокие старики и старухи, ему не приходилось.
Сейчас, летом, Илья Николаевич устроил себе отпуск, намереваясь