ХЛЕБ – СОЛЬ
Адольф Гитлер с трясущейся рукой прижатой к поясу обходил ряд мальчиков. Не которым те, что должны были стать живым щитом, не было и шестнадцати. Одно из них по доброй традиции потрепал по нежной щеке, которая еще не знала мужской щетины. Гитлер так делал всегда, но на это раз это вышло со всем иначе, словно, это юноша был его родным сыном и он отец благословлял его на смерть.
Юношу звали Гесс как знаменитого заключенного дожившего в тюрьме до 90 лет и по иронии переживших всех, кто развязал самую страшную войну в истории человечества.
Гитлер ушел обратно к себе в бункер, чтобы уже никогда не вернуться из него живым.
– Гесс! – сказал капитан сс теперь ты лейтенант. Приказ! Из личного оружия брать со бой только гранаты, столько сколько сможет унести каждый и укрыться в галерее ведущей в бункер, где встретить русских. Долго мы не продержимся… Поблагодарите русских солдат, что добрались до Берлина, взяли Рейхстаг, – капитан улыбнулся. – Не помню уже где какая-то старуха вышла встречать меня с хлебом солью. Я её застрелил, хлеб съел! Никогда в жизни я прежде не ел такого вкусного хлеба… И теперь должен расплатиться….
Рассказывают, что капитан умер первым. Он раздобыл где-то, черт знает где каравай хлеба и когда русские пошли в атаку, капитан побежал к ним на встречу с хлебом в руках без оружия! Товарищи решили, что он сошел с ума и выстрели капитану в затылок, посчитав, что это будит достойной смертью для капитана. Хлеб покатился на встречу накатывающийся волне русских солдат и кто-то на ходу подхватил хлеб и спрятал.
Когда смолкли последние выстрелы и всем показалось, что Рейхстаг пал, на головы всех словно яблоки посыпались гранаты. Их было столько, что многие от неожиданности не успели укрыться и погибли на мести.
Гранаты рвались и рвались, словно их было тысячи. Когда гранаты кончались, защитники Рейхстага – мальчики и юноши встали все как один без оружия. Впереди стоял Гесс и держал в руках последнею оставшеюся гранату. И случилась какая-то страшная зловещия пауза, русские не стреляли, Гесс не метал в них гранату. Он вдруг улыбнулся и понимая, что времени больше не будет или он их или они его, отдал приказ, что все ко мне! И, когда ребята приблизились взорвал гранату. Гесс погиб сразу, те кто был дальше изуродованы осколками корячились от страшной боли. Старшина отдал приказ до стрелять, чтобы только не мучились. А один солдат весь в сажи тот самый, что подхватил и спрятал каравай капитана, достал его и стал жадно есть, толи от потрясения, что все, война кончина, толи и вправду был такой голодный, но как бы там ни было солдатик ел тот хлеб и он ему казался самым вкусным, самым необыкновенным, невиданным, таким которого он не когда не ел прежде…
***
ЕВА
На первых порах молодой девушке не понравился Гитлер. Нет, она им была восхищена как и все… Как мужчина не понравился. Нервный и на много лет старше. Но все на перебой только и говорили: – Как тебе Ева повезло! – Ты счастливица Ева! – Не упусти Ева свой шанс! И Ева решила попробовать. И потом у Гитлера был ореол траура по любви. Мол Он Гитлер был влюблен свою племянницу и та покончила с собой и прочее и прочее. Ева стала присматриваться и сначала ей было смешно. Смешно, что например Гитлер вегетарианец, и она говорила я тоже не буду есть мяса, а сама чтобы никто не видел кушала поджаренные свеянные колбаски и бывала могла закурить, когда сам Гитлер не переносил табачного дыма. И постепенно влюбилась в Гитлера, влюбилась до беспамятства и мечтала о свадьбе, мечтала о детях, о том всем том о чем мечтает каждая девушка. Шло время, а свадьбы не было. И потом уже когда она случилась перед самым крахом, Ева все равно была счастлива. И тогда когда Гитлер сказал ей страшные слова: – Мы должны себя убить! – и показал девушке оружие и ампулу с цианидом. Ева испугалась, но потом сказала: – Мы не умрем, мы умрем, но мы не умрем, на том свете мы будем в месте, всегда! И поцеловала своего избранника теперь уже мужа и была счастлива пусть только миг…
***
ХИТЛЕР
Молодой человек стоял у выхода военного госпиталя и грустно улыбался. Он еще не отошел после ранения, отравившись газом, постоянно хотелось на воздух и пугали замкнутые и душные комнаты больнице. Он стоял и улыбался другу, веселому и рыжему великану.
– Что ты Хитлер? Что?
– Все хорошо, Ганц! Все хорошо!
– Что ты станешь делать дальше?
– Хочу поступать в художественную академию!
– Это хорошо! Здорово! – обрадовался Ганц и взял Хитлера за руку. – У тебя прекрасные работы! Вот увидишь возьмут!
– Спасибо друг! – улыбнулся осчастливленный молодой человек.
Стояло лето. Художественная академия была устроена на площади, по соседству стояли кафе, за столиками сидели дамы с кавалерами, пахло кофеем и корицей. У Хитлера было приподнятое настроение. А рядом с академией, студенты и просто уличные художники представляли свои работы. И словно в картинной галереи здесь были картины. То морской