Заебися пахнет рыба, что на солнце третий день.
Заебися пахнет водка, особливо алкашу,
Заебися, если кто-то рядом курит анашу.
Заебись портянки пахнут, что не стираны давно,
Заебися так же пахнет человечие говно.
Заебися пахнет ёлка – это, если Рождество.
Ну, а если на поминках – заебись и без того.
Если редьку, да на тёрке, да с лучком, да с чесноком,
Будет пахнуть за-е-бися, – как турецким табаком.
Заебися пахнет, если – прокатилася гроза,
«Нашатыркой» заебися, аж навыпучку глаза.
Заебися пахнет мясо: на шампуре шашлычок,
И копчёнистое сало, и севрюжий балычок.
Заебися пахнет падаль, крепкий кофе с коньяком,
Заебися пахнет пьяным, грязным, потным мужиком.
Заебись у моря пахнет, нехуёво среди гор,
Заебися пахнет там, где есть обоссаный забор.
Заебися пахнут розы. Розы были? Всё равно,
Розы пахнут заебися! Даже лучше, чем говно!
Миллионы ароматов заебательских вокруг,
Только что всего приятней, можешь ли сказать,
мой друг?
Знаю, если ты мужчина, то для нюха твоего
Пряный запах женской писи заебисея всего!
Часть 1
ОТ БЫЛИННОГО САМЦА
Варнаки
Вышел на дорогу парень беззаботный,
С хуем по колено, с топором в руках.
Крепкий, волосатый, духовито-потный,
В шапке соболиной, в красных сапогах.
Парень не обычный – хитник и паскуда.
Имя Ванька Ёбарь. Карие глаза.
Кудри золотые, кулаки по пуду,
А за ним девица. Машка Егоза.
А у Машки косы русые струятся,
А у Машки титьки – словно два ведра,
А у Машки губы любят целоваться,
А меж ног у Машки – черная дыра.
Как-то раз купчина на большой дороге
В лапы угораздил этим варнакам.
Сняли всё до нитки, изломали ноги,
Лямкой обмотали, учинили срам.
Наперво Ванюша сапогом сафьянным
Сделал отпечаток у него на лбу,
А на той печати слогом окаянным
Матерная надпись: «Геев не ебу!»
Опосля же Машка (ну уж эта Машка!),
В юшку исхлестала плёткою-косой.
По спине, по жопе, по дебелым ляжкам, —
Ох, не зря прозвали Машку «Егозой»!
Далее – ужасней!.. Висельник полношный,
Раззадорясь дикой властию своей,
Захрапел как лошадь и ударом мощным
Сунул хрен корявый Машке меж лядвей.
Девка, дёрнув задом, взвыла, распаляясь,
И узрел купчина, рдея от стыда:
Яйца бьют по жопе. Титьки, колыхаясь,
Мечутся ритмично. Хлюпает манда.
Воры веселятся. Апогей разврата.
Пик прелюбодейства. Порно «три креста».
Воздух раздирает скерцо дурномата.
Яйца бьют по жопе. Хлюпает манда.
…Связаны суставы, сломаны колени,
Полосы по телу – те, что от косы…
Только вдруг купчина чует в изумленье,
Что зашевелились у него трусы!
И дюжее боли вздыбилось желанье,
И превыше страха выступила плоть.
И взмолил купчина: «Эй вы, басурмане!
Хоть бы напоследок дали отколоть
Что-нибудь такое… С гиком да со свистом,
Дабы дым от хера взвился до небес!..»
«А чего, и верно!» – Ванька кончил быстро,
Засмолил цигарку и с Машутки слез.
«Ишь ты, дыма просит! Ну и непоседа!
Только знаешь, дыма нету без огня…
Погоди, а если сотворить… вот эдак,
Как тогда засвищешь, кенарь, у меня?» —
И к купецким ятрам сунул папироску!
Миг – и жар геенны дышит над мотнёй.
Сделалося страшно… Потянуло воском
Свечек поминальных. И другой хуйнёй.
Дикий взвизг купчины полоснул булатом,
К облаку стремглавым коршуном взлетел:
«Езуит! Опричник! Ирод! Прочь, не надо!» —
Гикнул, как мечталось, и тотчас сомлел.
…Он