Самый старый и терпеливый лев широко разевал пасть. Музыка обрывалась, будто весь оркестр повалился в обморок от ужаса, разроняв инструменты.
Капитан вкладывал свою напомаженную голову в пасть. Лев старался не дышать носом, чтоб не чувствовать помады, борясь с желанием выплюнуть голову укротителя изо рта…
Потом публика хлопала в восторге от того, что укротитель на этот раз спасся от гибели. Ожившая музыка вприпрыжку мчалась в весёлом галопе, Капитан, сияя, раскланивался на все четыре стороны и до самого следующего вечера не мог без снисходительной жалости вспоминать о бедняге клоуне Коко и его поросятах…
Так, каждый день на волосок от гибели, Капитан Крокус прожил долгие годы.
Многие его львы за это время состарились и умерли на руках у Капитана, и он терпеливо ухаживал за каждым до последней минуты. Уложив тяжёлую лохматую голову себе на колени, он поил их тёплым молоком, гладил и ласково приговаривал, как старая бабушка, и львам приятно было слышать его знакомый голос.
Животные отлично понимали, что только он один их оберегает, не позволяя окружающим громадным стадам людей прорваться сквозь прутья клетки к нескольким беззащитным львам…
Львов в труппе делалось всё меньше, но жизнь шла по-старому: Капитан Крокус тщательно натирал седые усы чёрной помадой, пока они не начинали торчать, как острия пик на чугунной решётке, натягивал клюквенные штаны и неустрашимо выходил к своим львам.
Длинный бич оглушительно хлопал, Крокус злодейски шевелил усами и таращил глаза, отскакивал и наскакивал, повелительно выкрикивая слова команды, а львы рассеянно порыкивали и, сдерживая зевоту, лазали по тумбам, а когда веки у них начинали совсем слипаться от скуки, Крокус палил в воздух из большого пистолета, и они, встряхнувшись, начинали виновато махать лапами и старательно рычать…
И вот однажды вечером, когда все яркие лампы в цирке были погашены, а блестящие костюмы убраны в сундуки, публика давно разошлась по домам и уже успела позабыть про цирк и только дети смеялись во сне, вспоминая укротителя поросят и клоуна, которого все хотели обмануть, а он под конец всех облил водой; поздним вечером, когда обмякший силач, наевшись сосисок, мирно сопел с ночным колпаком на голове, а воздушные танцовщицы, зевая, стирали в мыльной пене свои коротенькие воздушные юбочки, а факир – угадыватель мыслей проигрывал шестую партию в шашки дурачку лилипуту; поздним-поздним вечером в тишине пустого цирка, где уже заснули пони, дрессированные поросята, лев и райские птицы, Капитан Крокус сидел в своей уборной и кривой саблей факира нарез́ал кружочками колбасу.
Толстый Коко, укротитель поросят, аккуратно застелив старой афишей большой турецкий барабан, раскладывал тарелки, горчицу и хлеб.
На стенах вокруг них висели портреты львов в траурных рамках.
У