Никто не мешал, конечно, Ломтику спускаться по обыкновенной лестнице или даже в лифте, но пожарная лестница больше подходила настоящему мужчине.
Он спрыгнул в лужу, подошёл и сел на ступеньку рядом с Малышом и минут пять не мог выговорить ни слова – так у него рот был набит пирогом. А у него было такое правило: прежде чем подойти к приятелю, всё, что есть съедобного, до последнего ломтика, на всякий случай запихать в рот, тогда уж наверняка не придётся делиться.
– Ух и налопался же я, когда вернулся домой! – невнятно выговорил Ломтик, когда опасность задохнуться пирогом перестала ему угрожать. – А ты тоже смылся из дому?
– Да, – ответил Малыш. – Как-то нечего делать в первый вечер.
– Ага, – убеждённо кивнул Ломтик. – Вот мне тоже как-то нечего. Налопался – и стало нечего. Да! А как твой Мурр?
– Зд́орово, – сказал Малыш. – Мурлычет, как грузовик.
– Верно, автоматический кот лучше?
– Ясно. Кормить не надо. Меняй только батарейку раз в год, и всё. Можно купить ему искусственных мышей – он их ловить будет.
– Шикарно!.. Может, сходим к Капитану?
– А что там делать? Головастику сахару теперь не нужно.
Ты думаешь, что его… уже? Ах ты, чёрт!.. Хорошо ещё, что мы теперь всё понимаем, а то прежде нам жалко бы его было, верно? А теперь даже смешно!.. Вообще-то он был ничего, этот Головастик. Зд́орово умел сопеть.
– Да, – сказал Малыш. – И всё свой носище толстенный прятал. Такой стеснительный был пёсик.
Они помолчали немного, сбившись с правильной линии разговора. Потом Ломтик придвинулся поближе, оглянулся опасливо и шёпотом спросил:
– Слушай-ка, а как твоя мама?.. Как она тебе показалась?.. Чего глаза выпучил?.. Ну, ничего ты в ней не заметил?
Малыш насупился, опасливо покосился на приятеля и нехотя буркнул:
– А ты?
– Нет, ты скажи.
– Не скажу. Ты скажи.
– Ну ладно, – сдался Ломтик. – Мне что-то кажется. Это про отца. Он какой-то странный сделался. Раньше смеялся, даже ругал некоторых многоэтажников, а теперь он ходит как-то… ровно. И говорит, что надо слушаться и восхищаться Генерал-Кибернатором. Ну, я восхищаюсь. А он говорит – мало! Давай ещё. А я уж больше не знаю как.
– Ну, тебе показалось! испуганно проговорил Малыш. Этого не может быть. Он же не кот и… вообще не животный, а человек!
– А ты что, не знаешь, что каждого, кто нарушит чего-нибудь, могут очучелить? Мы же позвоночные!.. Вот я и прислушиваюсь. И мне кажется, немножко тикает!
– Что тикает?
– У него что-то тикает. Внутри… Ох, не автоматизировали ли его, пока мы были на курсах? Уж очень стал послушный и аккуратный… А теперь говори, как твоя мама? Что тебе показалось?
С широко открытым ртом Малыш задумался, мучительно нахмурив лоб. Он совсем запутался и не знал, что отвечать, что думать.
– Ну-у что ты! пробормотал он не очень уверенно. Она меня обнимала