И вновь встали на защиту земли своей и люда простого Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович. И было зимой сражение великое, и были биты тремя русскими богатырями те крестоносцы. И бежали они с позором восвояси.
И тоже поняли битые рыцари-крестоносцы, что нельзя силой оружия взять русскую землю. И решили они воспользоваться хитростью и обманом и овладеть Русью непреклонной, да так овладеть, чтобы ни один богатырь не смог более встать на ее защиту.
И вот возвратились к себе домой перебинтованные, на костылях, вояки-крестоносцы, собрались в мрачном готическом замке с горящими факелами по стенам и стали думать-гадать, как одолеть трех богатырей русских, а без них и вся Киевская Русь окажется легкой добычей. Долго думали и так и эдак, да так ничего и не придумали. И только лишь один, с черной повязкой на глазу, епископ молча слушал планы воинства своего о новом походе на землю русскую. И только лишь когда все планы они передумали и ничего нового уже придумать не могли, встал он со своего черного стула, украшенного крестами да готическими вензелями, всех перекрестил висящим у него на шее своим черным тяжелым железным крестом и тихо скрипучим голосом сказал:
– Вижу я, дети мои, что худо дело наше. Не взять нам мечом каленым землю русскую. Стоят на страже земли православной три богатыря русских, покоя нам не дают, мешают нам покорить Русь Киевскую. И нет на них нашей управы, ничего не выходит. Какое бы мы войско ни послали, биты будем мы. Поэтому тут не войско надо посылать, тут хитрость искусная нужна!
И встал со своего стула самый главный из вояк, с длинными прямыми седыми волосами, магистр ордена крестоносцев, а на плече у него сидит черный старый ворон. Оперся этот магистр одной рукой на свой костыль, вторую в металлической перчатке поднял вверх над головой и властным голосом произнес:
– Много нас было в воинстве крестоносцев, количество несметное. Но не помогло это нам. Вот и ворон рассказал мне, как он служил Шамаханской царице и как эта царица тоже хотела хитростью и обманом Русь захватить.
Тут каркнул этот черный старый ворон и хриплым голосом добавил:
– Да, ничего у нее не получилось. Ей уже удалось и выйти замуж за князя Киевского Владимира, и собрать достаточное количество слез русских красавиц, и стать молодой, но и у нее все сорвалось, ничего не вышло, я хоть еле-еле успел свои перья унести. И если епископ говорит, что хитрость нужна, то хитрость нужна особенная, такая, чтобы подействовала раз и навсегда.
Повернулся магистр к епископу и спросил у него, знает ли тот о какой-нибудь такой хитрости изысканной.
– Нет, – ответил епископ, – я только предложил идею, но саму хитрость не придумал. Но у меня есть некоторые идеи на этот счет!
Все крестоносцы в замке стали переговариваться, зашумели от новости такой.
– Тише! – скомандовал им магистр. – Говори, епископ!
Епископ еще раз прокряхтел, перекрестил сам себя и не спеша продолжил:
– А нельзя было до сих пор победить Киевскую Русь, потому что русская душа – это потемки, это загадка и никакими аршинами и локтями ее не измеришь. Да только мерили ее до сих пор нашими, а для русских – заграничными аршинами и локтями, а надо теперь нам измерить ее русскими понятиями.
– Это как? – удивился магистр ордена крестоносцев.
– Епископ хочет сказать, – прокаркал черный старый ворон, – помощничек нам нужен из русских, чтобы он знал русскую душу и чтобы думал, как все они, русские.
– Да, – сказал епископ, – нам нужен русский, кто бы согласился нам помочь.
– Но где же мы возьмем такого? – удивился магистр.
Пожал плечами епископ, промолчал.
– Знаю я одного такого русского, которого выгнал князь Владимир за неуемную любовь к злату та праздной жизни, – ответил черный старый ворон.
– Кто же это? – спросил магистр и погладил черного старого ворона.
– Живет тут у нас один такой, мясо наше кушает да вином нашим и запивает. Пользуется большим интересом у наших дам, любимчик он у них. Вот мы его и пошлем с хитростью обезвредить трех богатырей русских, ведь знает он русских получше нашего. А зовут его Чурило Пленкович.
– Лети за ним и веди его сюда, – сказал магистр черному старому ворону, – да только не сказывай ему, зачем мы его к себе зовем!
– Ладно, – ответил ворон, расправил крылья, взлетел с плеча магистра и улетел в открытое окно замка.
– А пока он летит за ним, – потер руки от удовольствия епископ, – давайте разработаем план действий его и наших.
Много ли мало прошло времени с этого разговора, кто теперь скажет. Да только вот однажды пронеслась по стольному граду Киеву весть неслыханная: приедут летом купцы заграничные, да кроме товаров красочных какие-то