– Ой? Вот именно.
– Не смешно!
– А я и не смеюсь.
– Да? Ну тогда…
– Может это тебе смешно?
– Мне? ну да. Только если самую малость…
– А почему тебе смешно?
– Мне… Подожди секунду! Давай я спущусь и все тебе расскажу!
– Попробуй.
– Так, я пошла.
– Итак… – Она медленно спланировала на полноватого мужчину…
– Эй, я вообще-то ещё тут! Зачем говорить обо мне в третьем лице?
– Так смешнее. Можно, кстати, представить, что мы ненастоящие, а лишь голос бесконечности, что рассказывает сам себе сказку.
– Странный ты. Но будь по-твоему.
– Спасибо за понимание. Итак, она медленно спланировала на полноватого мужчину и начала хихикать, переворачиваясь в воздухе. Друг мужчины пару минут назад рассказал уморительный анекдот про бар… Но всё же, «Я» на церемонии, нельзя смеяться, сделаю вид, что я так корчусь, потому что мне плакать хочется… А то мало ли что подумают…
– Вау, да тут целая библиотека воспоминаний! Вот это человечище!
– ТЫ дальше смотри, вон паренек поодаль.
– Поняла! Я сейчас…
Внутри парнишки царило умиротворение. Период переживаний оставался позади, чувствовалось освобождение, даже было дышать легче. Но ощущение общей скорби, которая давила каменными стенами и чёрными костюмами, настраивало людей на совершенно иной лад. Главное – ничего не говорить, ни на кого не смотреть. Скоро я уже буду высоко-высоко, улетая прочь из этой помойки, вот тогда…
– Вау! Слушай, а этот паренёк тоже интересен!
– Да они все тут не просто так собрались. Вон ещё…
– Женщина? Я мигом!
– Вот же! Угораздило же ей подохнуть именно в годовщину моей…
– Стоп! Голос! А что, кто-то?..
– Родненькая! – раздался всхлип посередине зала.
– А?
– Моя доченька, моя любимая, моя ненаглядная!
– Оу, оу, это становится интереснее. Почему бы не подобраться поближе?
– Стой. Её сейчас тут нет, не стоит тебе мешать ещё и пространственные отрывки вместе с временными.
– А? Голос? Почему… Ух ты! Помещение меняется!
– Да? И что ты видишь?
– Стены раздвигаются… да, да! Теперь это не тесное бетонное помещение, а … просторный дворец? Или что это? Тут витражи такие! Смотри, смотри! Разноцветные окна! Как красиво переливаются! Видишь?
– Да.
– Столько золота! Всё так сверкает! Красота! А люди внизу не изменились, всё так же грустят… С чего бы это? Ведь теперь тут так красиво!
– Может красиво лишь снаружи?
– Хм, а может. Да! Ух, а это кто такой? Он тоже умер?
– Кто?
– Вон же! Большой такой, из золота! Возвышается над всеми!
– О! Так это же Арчибальд.
– Кто? Арчибальд?
– Ага, алхимик далёкого прошлого.
– А… Почему он такой круглый и на колесе?
– Его так пытали. И убили, пустив катиться на этом колесе.
– Как негуманно!
– А то!
– А за что его так?
– Ну, этот алхимик в свое время проповедовал, что синтезировал философский камень. Точнее философский тубус. Калейдоскоп.
– А что это за тубус такой?
– Это просто легенда, не стоит верить «официальной» мифической версии. Думаю, по крайней мере, сейчас, нам правды не узнать.
– Ладно, ладно, прости.
– Да не сердись ты так, просто ещё не время для таких детальных расспросов, а ты всё хочешь побыстрее узнать.
– Может и так. А почему он на этом колесе эяку..? Всё, молчу, молчу! О! Ты глянь!
– Что?
– Помещение меняется!
– Да? И что ты видишь теперь?
– Всё те же унылые кислые мины. Но… Всё опять трансформировалось и теперь выглядит ещё чудеснее!
– Как?
– Тут теперь много геометрии и… Нет этих круглых штук с мужиками, зато есть… О…
– Что за «о» ещё?
– Здесь какой-то странный рисунок во всю стену со множеством лиц. Нет, не лиц… Масок. И все они стягиваются к одной точке, опа!
– Что такое?
– В центре экспозиции пусто!
– То есть как пусто?
– То есть так! Совсем ничего!
– А ну-ка проверь! Как так?
– Да та… Эй! Ты что меня, стебёшь?
– И не подумал бы.
– Всё ясно с тобой. И тем не менее… Почему тут пусто?
– Может фантазии не хватило?
– На что?
– Чтобы придумать то, чему поклоняться…
– Поклоняться?