Мне кажется, что и города – это не просто стоящие рядом дома и живущие в них люди, улицы и скверы. Это тоже своеобразный живой организм со своей душой и характером. Конечно, превращение это происходит не сразу. Вначале люди строят свои дома в соответствии с генеральным архитектурным планом или как Бог на душу положит. Протягивают между домами ниточки дорог, проливают в землю свои кровь, пот и слезы. Напитывают вспышками эмоций места торга и общественных сходов. А главное, укладывают в землю прах своих близких.
Не могу судить, куда улетают души – в рай, ад, или неведомый астрал, но наши телесные оболочки остаются здесь, на земле, точнее, в ней. Крохотные частички прежде любимых тел прорастают цветами и травами, опадают вновь листвой, превращаясь в песок и глину, становятся кирпичами зданий и основаньем дорог, по которым спешат потомки.
Видно потому уехавшие далеко от тех мест, где родились и выросли, многие, подходя к роковому рубежу, начинают вдруг ощущать притяженье родной земли, её негромкий, но настойчивый призыв. Расставшись с беспокойной душой кирпичики тела хотят вновь соединиться с прежде известными атомами в причудливом, но родном калейдоскопе жизни.
Частички, остающиеся в круговороте жизни, влитые в новый живой организм, наполнены сиюминутными ощущениями до краев и меняются вновь и вновь. Но заключенные в кирпич, цемент, дорогу, превращенные в тело города, частицы эти уже не могут изменяться так быстро. Вначале они отзываются только на сильные вспышки страстей, которые время от времени сотрясают любое человеческое поселение. Затем потихоньку начинают резонировать с близкими им по прежней, человеческой жизни эмоциями – любовью, ненавистью, вдохновением, страхом, стремясь вновь ощутить приятные и избежать травмирующих. И вот они постепенно обретают собственную память и начинают потихоньку, незаметно влиять и на нас, жителей города.
Так город становится живым. И как любой живой организм начинает расти в соответствии не только с железобетонными планами, которые строят люди, но и стихийно, нарушая все расчеты, непредсказуемо, иногда нелепо, но органично. Не сразу, не за одно поколение жителей, незаметно для них, постепенно настоящий город обретает душу и характер, свою судьбу.
У всех они разные.. Одни вырастают в гигантские мегаполисы, где кипит энергия и бушуют страсти. Другие остаются маленькими, тихими и спокойными. Но все состоявшиеся города обладают этой сердцевиной. Как мы не видим переплетенье корней и связь всего живого в лесу, так и возникшая прочная связь между элементами города, его нервная система, скрыты от нас и не осознаются нами. Но ощущаются.... И пока жива эта странная душа, жив и город. Даже если природные или социальные катаклизмы разрушат его дороги, сравняют с землей стены, город вновь возродится и оживет, как Рим, Рязань, Сталинград. А если жители умертвили эту невидимую общность, улетела душа города, то улицы прорастают джунглями или тайгой, заносятся песком или снегами.
2
Для того, чтобы с этой душой не случилось плохого, Городу нужны Хранители. Люди для этого не годятся. Они так недолговечны и беспокойны! А потому руками людей Города создают себе более прочных жителей – каменных, бронзовых, медных, – хранителей своей души и памяти.
Некоторые считают, что Каменные львы – главные хранители духа любого города. Но это не совсем так. Действительно, львы, эти царственные животные, появлялись в столице любой империи, как символ её мощи, величия, силы духа и благородства. Затем имперскими наместниками появлялись во всех мало-мальски крупных городах страны. Не закрывающие глаз даже спящими, львы становились бдительной стражей, зорко высматривающей опасность. Они многое видели на своем веку, хранили тайны и отгоняли опасности.
Когда вдруг жители городов начинали войну с другими памятниками и побеждали в ней (ведь несмотря на прочность металла и камня, застывшие воины и короли так беспомощны перед мягкими и непрочными живыми человеками), Львы оставались неприкосновенны, становясь островками стабильности в стремительно меняющемся облике городов. Они связывали воедино рвущуюся нить времени, памяти и пространства, напоминая об исчезающем единстве империи, былой мощи и величии. Львы внушали жителям своих городов, что мощь не только в силе зубов и когтей, но главное – в силе духа. Что величие и царственность не только в том, сколько врагов ты заставил пасть ниц, но и в стойкости, великодушии, благородстве. Увы, увы!! Не всем был внятен их каменный язык.
Львы перестали быть Царями в новой стране, собранной из обломков старой, и превратились в хранителей. Символом новой империи и нового единства стал памятник не воину на коне с оружием в руках, поражающему мощью, силой или красотой, а невысокому лысому мужчине