– Вы имеете ввиду Самаркандова? Опасный человек!
– Опасный то он опасный, но с ним торопиться не след. Вот кто виснет у меня на вороту, так это Радков. Ратует за союз аллеманских пролетарцев с социал-демократами. Они же нам всю идеологию запутают своими рассуждениями! Уж тогда пусть лучше Шикль. С ним по крайней мере все ясно: он там – мы здесь.
– Учту, друг Джурга. А Радкова еще кое-кто поддерживает.
– Ну тебе, слава богу, разжевывать не надо. Однако, самая главная проблема не в нем.
– Вы правы, друг Джурга. Эта история с Костаревым на съезде победителей просто позор. Вы трудитесь, здоровья не щадите, строите новую державу, а они, изволите ли видеть, за Костарева голосуют. У него, дескать, репутация. А какая у него репутация, у меня спросите. Я, с вашего позволения, им лично займусь.
– Я тебе такого указания не давал. Но если что с ним случится, то…
– Обижаете, друг Джурга. Я, кажется, еще ни разу не подводил.
– За то и держу. Я тебе так скажу, пора выдвигать молодые, решительные кадры, не испорченные заумной болтовней старперов. А тем пора и на покой.
– Будет исполнено.
– Ну ты, не очень… обстановка еще не созрела. Вот когда народ поймет их сущность, когда на них обрушится гнев масс, вот тогда. Праведный гнев масс, вот что сейчас надобно.
– Конечно! Покушения на лучших людей Партии нельзя прощать!
– Умен, сволочь, ох умен! Придется когда-нибудь расстрелять. Я вижу, тебе все ясно. Действуй дорогой. За мной не пропадет. Да, а почему ты меня всё Джургой называешь? Ястреб тоже неплохо, и тебе пора партийную кличку дать. Ну об этом мы еще подумаем.
– Я, какжется, перестарался. Со старым чертом нужно аккуратней. Спасибо за доверие, друг Джурга.
– Из спасибо шубы не сошьешь.
– Оправдаю доверие.
– Это другое дело. А то «спасибо». Да, кстати, не худо бы выяснить, чем наши военные дышат…
– Слушай, как дела с этим психом? Как его, Никитин, кажется?
– Его жалоба в отношении сожительства Костарева с его женой должна была рассматриваться парткомиссией по этике, но Никитин на заседание не явился, сказал, что комиссии не верит, и разберется с обидчиком сам.
– Ай-яй-яй! Ка-а-кой самоуправец! Надо бы в Северной Пальмире на всякий случай ОВБ укрепить. Наших руководителей беречь надо!
– Уже исполнено. В помощь пальмирским органам направлена группа Задунайского. Там начальник ОВБ новый, еще не освоился.
– Когда же эта смена произошла? Почему Грибов со мной не согласовал? Много на себя берет!
– Я так понимаю, он свои кадры подбирает.
Джурга с интересом посмотрел на Берлиозова. Кого-то он мне напоминает сейчас? Ну конечно, сову! Немигающий взгляд, еще эти его стекляшки. Хищник.
– Да, вот еще что. Время сейчас тревожное, решительность требуется. Враг не дремлет. Да и часть старых пролетарцев морально переродилась. Предстоит большая работа по укреплению рядов. Грибову придется тяжело. Может не справиться. Присматривайся.
– Моего непосредственного вмешательства не требует. Бережет пока. Хорошо, побережемся. Говорит, что мое время придет. Будем готовиться. С этим старым бандитом нужно держать ухо востро. Слушаюсь. Разрешите идти?
После убийства Костарева
– Где Берлиозов? Куда он запропастился? Никогда не найдешь, когда он нужен!
– Друг Берлиозов в приемной. – Скребков хорошо знал Джургу и понимал, когда он действительно взволнован, а когда играет на публику. В последнем случае он был особенно опасен.
– Так в чем дело? Чего он там дожидается?
Лавр Берлиозов был сама безутешная скорбь.
– Как это могло случиться?! Где вы все были?! Не уберечь такого человека, такого человека! Чего вы все после этого стоите?! Зачем мы держим весь ваш дармоедский