с отцом, повторили слова клятвы, и мечи их кроваво заблестели в свете факелов. Клятву, данную Феанором, нельзя нарушить, никто не в силах освободить от нее, потому что клялись они перед Илуватаром Вековечной Тьмой. В ослеплении безумия, призывая в свидетели Владыку Манвэ, и Варду, и священную вершину Таниквэтил, клялись они ненавидеть и преследовать любое существо, будь то Валар, демон, эльф или человек, еще не рожденный, будь то любое создание – великое или малое, доброе или злое, овладевшее Сильмариллами или только вознамерившееся овладеть ими. Так говорили князья Нолдоров: Маэдрос, Мэглор, Келегорм, Карафин, Карантир, Амрод и Амрос, а Нолдоры в ужасе внимали роковым словам. Все понимали, какой обет приняли безумцы. Теперь, независимо от исхода, не уйти им до конца мира от собственной страшной клятвы. Финголфин и его сын Тургон попытались образумить собравшихся, но тщетно. Дело опять чуть не дошло до мечей. Спокойный и рассудительный Финарфин пытался унять Нолдоров, призывая остановиться и подумать, пока не поздно. Ородреф поддержал отца, а Финрод – своего друга Тургона. Но Галадриэль, единственная женщина среди воинственных князей, напротив, поддержала Феанора и призывала Нолдоров выступить немедля. Правда, клятвы она не давала, но слова о безграничных просторах Среднеземья, где можно править по своему усмотрению, глубоко запали ей в душу. О том же думал и Фингон, сын Финголфина, хотя и не жаловал он Феанора в последнее время. К нему, как обычно, присоединились Ангрод и Аэгнор, сыновья Финарфина, но им удалось сохранить спокойствие и подождать решения старших.
Долго спорили Нолдоры. Наконец, Феанору удалось убедить большую часть собравшихся и разжечь их воображение картинами новых земель. Когда Финарфин снова попытался уговорить Нолдоров не торопиться, в ответ ему понеслись крики: «Хватит! Не хотим! Идем скорее!», а Феанор с сыновьями призвали, не теряя времени, готовиться в поход.
Да, не отличались прозорливостью избравшие сомнительный путь. Феанор торопил Нолдоров, он опасался, что многие передумают и останутся. Как бы ни были горды его слова, он не забывал о мощи Валаров и втайне страшился их гнева. Но из Валмара никто не приходил. Манвэ молчал. Он не считал себя вправе удерживать Нолдоров против их воли. Валары хотели для эльфов только добра и не могли действовать принуждением. Да и не верилось Владыкам, что вздорные слова Феанора отвратят сердца Нолдоров от Благословенного Края.
Отчасти они были правы. Стоило Феанору начать командовать подготовкой к походу, как пошли раздоры. Далеко не все Нолдоры согласились признать сына Финвэ правителем народа. Финголфин, как оказалось, пользовался куда большим уважением. И он, и его родичи, а с ними большая часть жителей Тириона не хотели подчиняться Феанору, хотя от участия в походе не отказывались. Так случилось, что Нолдоры выступили в путь двумя большими отрядами. Феанор со своими сторонниками шел впереди, а следом Финголфин вел другой большой отряд. Сам он не хотел идти, но еще больше претило
