Разочарую тех, кто ожидает ярких описаний баталий и побед русского оружия, скажем, в столь милой и близкой теперь русскому сердцу Сирии или на Донбассе. Более того, скажу, что речь, конечно, пойдет и об этом, но скорее со стороны описания поведения некоторых людей, причастных к таким победам.
Кроме того, в книге Вы не найдете трепетных и страстных сцен любви. Разве, что к слову упомянут Одинокий Матрас, подаренный на День Рождения близкому человеку, вожделенно ожидающий свою Кровать, которую вовремя не успели доставить.
Считаю своим долгом заранее предупредить о том, что в книге нет динамики, присущей произведениям Донцовой, сериалам вроде «Интернов» и телевизионно-политическим шоу федеральных каналов им. Киселева-Соловьева-Мамонтова.
Также предупреждаю и о том, что на страницах присутствуют размышления Свихнувшегося Дедушки о патриотизме (версия Толстого), упомянуты такие явления, как национал-мотоциклизм Хирурга-Зладостанова и даже жидобендеровщина.
Кроме родственников Дедушки (включая его же Дедушку) на страницах упоминаются Сталин, Черчиль, Герцог Мальборо, поручик Толстой, Крузенштерн, адмирал Грейг, Дедушкины друзья Андрюха и Юрка, старпом «Курска», Дедушкин однокашник грузин Гия, сирийка Риши, эстонец Адамсон – автор Памятника затопленным кораблям в Севастополе. В книге есть и другие, порой, неуместные на первый взгляд персонажи, например Министр Пропаганды по имени Пауль Йозеф.
Народ любит наш флот, поэтому, скажу то, что если собрать со страниц книги все корабли, упомянутые Дедушкой, получится тяжелая авианосная ударная группа. Состав ее надводных сил: авианосец ВМФ СССР из Аксеновского «Острова Крыма»; браво коптящий в Ла-Манше тяжелый авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов»; ракетный крейсер «Маршал Устинов». В состав этого мощного соединения входят и Дедушкин эскадренный миноносец «Современный», и Андрюхин сторожевой корабль «Жаркий» и, конечно же, малый ракетный корабль «Мираж». Тот самый, метко стреляющий из зенитно-ракетного комплекса «Оса», но не по воздушным целям, а по грузинским катерам. И, наконец, ордер замыкает парусник, на котором некогда эсер Гриневский после побега из тюрьмы должен был уйти в море (до того, когда он стал писателем Александром Грином). Подводные же силы ударной группы составляют 40 лодок. Тех самых, погибших на Балтике, имена командиров которых выбиты на мраморной доске, установленной в Соборе Александра Невского в Таллинне – столице той самой по «версии государственной мифологии» (цитирую Дедушку) враждебной страны.
Эта книга – лишь записки человека, которому не дают общаться с собственными внуками. Дедушка, отнюдь не беззащитен. Он не роняет трясущимися руками каждый вечер вставную челюсть на ночь в стакан с водой и не носит памперсов. Он еще бодр и даст фору молодым во многих вопросах, но почему-то до сих пор не предпринял кардинальных шагов.
А теперь, еще раз внимательно прочтите название и выбирайте сами – читать или не читать. Решать Вам и только Вам.
Глава 1
На окне в гостиной стояли цветочные горшки с вечно цветущей геранью, выращенной моей женой Таей. Я сидел за столом, прямо напротив ярко-красных соцветий и писал какую – то скучную техническую бумагу по работе, в которой отсутствовали чувства и образы, но зато ее построение и логика напоминали текст компьютерной программы, состоящий из структурированных и формализованных описаний и слов, складывающихся в функции и процедуры. В моем творении было все логично, прозрачно, но не призрачно, все разложено по полочкам…
Я посмотрел в окно. За ним открывался достаточно унылый зимний пейзаж. Сквозь опустившуюся снежную пелену, состоявшую из мельчайших снежинок, которая почти скрыла за собой все вокруг, с трудом проглядывался лес, в который упиралось уже не белое, а какое-то посеревшее снежное покрывало поля. Все было монотонно и однообразно, и я снова увлекся работой.
Вдруг мое боковое зрение уловило какое-то движение. Оторвавшись от своей технической писанины, я снова посмотрел на унылый пейзаж за окном. В поле, метрах в двухстах от дома, ярким пятном, которое не могла скрыть серая пелена, по снегу бродила огненно – рыжая лиса. Она что-то выслушивала и вынюхивала. Потом, пятно замерло. Рыжее тело собралось в пружину, которая мгновенно разжалась в каком-то неимоверном прыжке над заснеженной землей. Хвост, взвившийся вверх, распушился и предстал во всей своей красе. Лиса стремительно летела носом вниз, прямо в снег. Мышь, вытащенная из-под белого покрова, несмотря на то, что выпала из пасти и пыталась скрыться, была тут же схвачена. Потом рыжая хищница лежала на снегу и поедала свою добычу. Чуть позже она встала и, как ни в чем не бывало, продолжила свою охоту.
Я отложил техническую статью и подумал о том, что можно было-бы написать не ее, а что-нибудь вроде записок, в которых, как и в жизни, порой нет, да и просто не может быть этой опостывшей и разложенной по полочкам сухой логики. В эти записки я захотел внести какой-то сумбур, нечто неожиданное, нелогичное, и на первый взгляд совершенно не увязанное, порой с текущим описанием. Я подумал, что записки должны содержать