Заметка о записке Карамзина, представленной в 1820 году, Императору Александру I касательно освобождения крестьян. Петр Вяземский

дру Павловичу не чрез руки графа Каподистрия, а прямо и лично самим графом Воронцовым.

      В записке не было испрашиваемо, чтобы составившееся общество было под руководством управляющего Министерством Внутренних Дел, а сказано, под председательством лица, которое благоугодно будет Государю по этому делу назначить. Подписали эту записку граф Воронцов, князь Меншиков, генерал-адъютант Иларион Васильевич Васильчиков, генерал-адъютант граф Станислав Потоцкой, три брата Тургеневых (Александр, Николай и Сергей, впрочем, за Сергея подписались братья, потому что сам он был тогда заграницею) и князь Петр Вяземской, только что приехавший в Петербург на время из Варшавы. Других подписей, кажется, не было. Вот как дело происходило: граф Воронцов заблаговременно предварил Государя о желании некоторых помещиков подать ему всеподданнейшее прошение такого рода. Государь очень милостиво принял это предложение и сказал, что оно совершенно соответствует давнишним и всегдашним желаниям его.

      О таковом Высочайшем отзыве граф Воронцов уведомил вышепомянутые лица. Записка была немедленно составлена, не упомнится теперь кем именно, но вероятно Александром или Николаем Тургеневым. Назначен был от Государя день, в который граф Воронцов должен был привезти эту записку в Царское Село. Она была всеми означенными лицами подписана. Но накануне поездки графа Воронцова в Царское Село генерал Васильчиков сказал графу, что он одумался и отказывается от участия в этом деле, на том, между прочим, основании, что он не считает себя вправе подписывать такую бумагу, потому что он не отделенный сын при отце и сам никакими крестьянами не владеет. Разумеется, бумага тут же была изорвана, снова переписана и подписана прежними лицами за исключением Васильчикова. На другой день явившись в Государю, граф Воронцов нашел его уже в совершенно другом настроении в отношении в делу, которое он еще так недавно приветствовал охотно и благодушно. Император торопливо принял бумагу из рук графа Воронцова, торопливо прочел ее и сказал ему: – «Здесь никакого общества и комитета не нужно, а каждый из желающих пускай представит отдельно свое мнение и свой проект Министру Внутренних Дел, тот рассмотрит его и по возможности даст ему надлежащий ход». Таким образом дело принимало другой оборот. Во первых, ясно оказывалось, что Государь уже не доверял рукам, которые должны были подготовить вопрос для дальнейшей государственной и окончательной разработки. Во вторых. также несомненно оказывалось, что дело пошло бы обыкновенным бумажно-канцелярским порядком, и благополучно опочило бы в пещерах министерства на вечные времена.