Греческий рукописный Евангелистарий из собрания проф. И. Е. Троицкого. Григорий Воскресенский

краски чернил, начертания букв, орнаментов и за тем характера текста. Личную историю каждой нужно следить до возможных пределов. Имя писца, его монастырь, родина, должность (звание), учители, место написания, закащик, церковь или монастырь, владевшие данною рукописью, посредник, сделавший ее доступною для науки: все это и подобное нужно разыскивать и отмечать с заботливостию. Желательно было бы достигнуть такого положения, чтобы можно было прямо отвечать: этот пергамин из Армении, Калабрии или Египта; – эта краска из Армении; – эти орнаменты сирские, сицилийские либо македонские; – эти чернила константинопольские и т. д. Для текста Нового Завета особенно требуется, чтобы составлялись точные списки чтений, дабы облегчить работу сравнения и – еще больше – сводку сделанных сравнений»[1]. Слова эти приведены в заключительном подстрочном примечании к вышеназванному исследованию проф. Н. Н. Глубоковского[2]. Хотя почтенный исследователь и оговариваетгя, что он «сообщает эти указания не для соизмерения ими его труда, а в качестве идеала и образца для всех, работающих в области материально-текстуальной крынки Нового Завета»[3], однако по всей справедливости должно признать, что именно его настоящее исследование счастливо приближается к начертанному у Gregory идеалу для подобных работ. Это – детальнейшее и полное огромной эрудиции исследование библейского греческого документа. О богатстве содержания этого труда – помимо его обширности – свидетельствует уже простой перечень вошедших в него материй – на двух страницах мелкого шрифта.

      Что же это за рукопись, обратившая на себя такое внимание исследователя? Это греческий рукописный Евангелистарий[4], т. е. Евангелие не в обычном порядке евангелистов, а расположенное по церковным чтениям на целый год, начиная с пасхи, или то, что ученые описатели славянских рукописей Московской Синод. библиотеки прот. А. В. Горский и K. И. Новоструев, а за ними другие исследователи обыкновенно называют «Евангелие-апракес» (греч. άπρακτος, недельное)[5]. А так как после пятидесятницы чтения здесь следуют только на субботы и воскресенья с опущением дней будничных, то эта рукопись есть неполный Евангелинарий (в соотвествие чему есть немало славянских и полных Евангелий-апракосов). Писана рукопись на довольно толстом пергамине курсивным письмом; дошла до нас далеко не в полном и кроме того очень изувеченном виде. Место и время написания в самой рукописи не означены, но что касается древности, она не простирается выше XI–X в. По внешности рукопись не только не роскошная, а и прямо бедная… Таких сравнительно не очень древних греческих рукописей Евангелия – довольно много в библиотеках русских и заграничных. Итак, не следует ли пожалеть, что проф. H. Н. Глубоковский обратил свое ученое внимание на эту сравнительно не древнюю рукопись, а не на какую либо более древнюю и поэтому, быть может, более важную? Отнюдь нет. Во 1-х, как справедливо заметил Gregory, каждая рукопись Нового Завета заслуживает самого обстоятельного обследования. Во 2-х, данная рукопись, как оказалось, и нарочито заслуживала научного внимания по всем частям своего содержания. В 3-х, рассмотренная в означенной книге рукопись Евангелия дала автору, как увидим ниже, повод поставить на очередь и разъяснить высокой важности принципиальный вопрос о значении минускульных рукописей Нового Завета для текстуальной критики вообще и для исследования славянского перевода Библии в частности.

      Исследование проф. H. Н. Глубоковского распадается на четыре главы. Глава первая – «Палеографическое обозрение рукописи». Насколько это обозрение полно и всесторонне обнимает свой предмет, показывает простой перечень содержания этой главы. Внешняя судьба и её неблагоприятное влияние в смысле разрознения, утраты и порчи листов рукописи; объем рукописи первоначальной и тонер, истинное расположение листов и их размеры; колонны, строки, чернила, скобление, украшения, заставки, большие буквы; ошибки и описки; характер письма и сокращения; орфография – во всех подробностях, знаки препинания, ударения, знаки вокально-лекционные, – вот те частнейшие вопросы, решение которых предлагается в этой главе. В итоге палеографической характеристики оказалось, что «данные палеографии достаточно характеризуют рассматриваемый Евангелистарий с внешней стороны, но не представляют достаточной опоры для хронологических определении, для которых не имеется материала и в позднейших приписках литургически-богослужебного свойства. На основании рассмотренного можно сказать не более того, что эта рукопись принадлежит к разряду курсивных очень хорошего образца и появилась едва ли позднее ХИ-то века» (стр. 14).