Там, в прошлой жизни, я часто спрашивал себя о смысле и предназначении своего дара. Кто я? Посланец высших сил или всемогущий фокусник, призванный развлекать толпу? Тогда эти размышления были праздным развлечением, прокручиванием в уме простой логической задачи, имеющей тысячи ответов. Но теперь, в этой роскошно обставленной комнате, тот же вопрос жжёт меня изнутри, наполняя душу первобытным ужасом затравленного зверя.
За окном ярко светит жаркое субтропическое солнце. С улицы доносятся крики вездесущей детворы, затеявшей в погожий денёк какую-то весёлую игру. В безоблачном небе чертит ослепительно белый дымный росчерк по небесной лазури почти невидимый на такой высоте самолёт. Далёкое море безмятежно и спокойно. А здесь, в помещении, стены которого несколько минут назад стали свидетелями четырёх смертей, моросит дождь. Лучи солнца, пронизывая хрустальные струи, создают радужный ореол, такой неуместный в комнате, ставшей лобным местом.
Струи воды стали летать горизонтально, от стены к стене, с большой скоростью.
Вся комната была в сплошном тумане. Мы мгновенно вымокли до нитки.
(из показаний офицера полиции Джона Бауджена. г. Страсбург, штат Пенсильвания, США. 1983 г.)
Стены цвета сырого мяса – с белёсыми проплешинами штукатурки, с редкими трупиками москитов под слоем краски. Две скрипучие двухэтажные койки и забранный решёткой квадрат окна почти под самым потолком.
– Ну-ка давай, покажи, как ты это сделал. – Ричи, его сокамерник, выдаёт одну из самых мерзких своих ухмылочек. В его зубах – неизменная папироска, которую он просто пожёвывает и никогда не курит. Папиросы в этой единственной на весь Страсбург тюрьме заменяют деньги, и у Ричи их полно. Светлые кудри – словно охапка соломы на голове; из-под отросшей чёлки насмешливо смотрят ярко-синие глаза.
– Думаешь, мы не слышали о твоих чудесах в пиццерии?
– Отвяжись, Ричи. – Донни идёт к своей койке, по дороге вяло оттолкнув другого сокамерника, словно невзначай загородившего ему дорогу.
Слышно, как в коридоре грохнул железный засов. Должно быть, пришёл охранник – сейчас кого-то из соседей поведут на допрос…
– Ну давай, покажи нам. – Ричи щурится, подходит ближе. – Создай воду из ниоткуда. Это ведь точно вода?.. Потому что если это содержимое твоего мочевого пузыря, то я тебя порешу прямо здесь.
– А я помогу, – заявляет третий сокамерник, который лежит на верхней койке, у противоположной стены.
Донни вздрагивает от неожиданности – он думал, Бен спит. Но Бен переворачивается набок, подпирает голову рукой, скалится… Все они скалятся, показывают жёлтые зубы… А вот Донни совсем не до смеха. Сначала дождь в доме у друзей, потом – в пиццерии. И ещё полиция в качестве зрителей, без которой его, конечно, никто бы не отпустил на похороны деда… Как же всё осточертело. Лечь бы, накрыться с головой одеялом, никого не видеть и не слышать…
– Ну же, вперёд, – продолжает подначивать его Ричи.
– Я сказал, отвяжись. Что я вам, фокусник? Это случайно получилось, ясно?
– Может, тебя как следует разозлить? – весело спрашивает Бен.
– Или как следует поколотить? – руки Ричи расслаблены, но Донни знает, что может получить от него удар по почкам прежде, чем сам сожмёт кулак – у этого отморозка превосходная реакция. Серьёзных стычек давно не случалось – они вчетвером более-менее притерпелись друг к другу, и никто не хочет провести остаток заключения на ножах. Однако Ричи вполне может нарушить перемирие. Причём остальные встанут на его сторону. Донни не знает, почему, но так всегда происходит.
– Чудес захотелось, да? – Донни тоже улыбается, но его улыбка больше похожа на оскал хищника, оказавшегося в западне. – Нашли Санта-Клауса… Ладно-ладно, Ричи, не кипятись. Сейчас попробую.
Донни закрывает глаза, сосредотачиваясь.
Сначала это просто лёгкая дымка под потолком, клочки прозрачного тумана, сквозь которые видны расползающиеся по казённой побелке серые круги. Жидкость собирается в центре этих кругов, набухает большими каплями. Туман становится гуще, вихрится, лиловеет… Потолка уже не различить.
В камере, а затем и в коридоре начинается дождь. Сначала это крупные и редкие капли, потом они мельчают, становятся увереннее, а потом…
– Всё, Декер, прекращай!!
Сокамерники пытаются заслониться руками от разошедшихся струй, прячутся от них под верхними ярусами кроватей. Дождь даже согнал вниз тяжёлого, неповоротливого Бена.
Донни едва заметно улыбается. Он стоит,