Мещане умные и мещане неумные. Вацлав Воровский

о, но – употребляя итальянскую пословицу, – если это и неверно, то удачно придумано.

      В самом деле – фраза великолепная!

      В ней так полно и ярко отразилась душа современного русского мещанина.

      И по закону противоречия невольно вспомнилась другая фигура – фигура французского мещанина конца запрошлого века.

      Какая пропасть между ними! Там вековое унижение и бесправие податного сословия выработало в мещанине сознание, что только собственными силами, собственным умом, энергией, борьбой – наперекор привилегированным – он выбьется из жалкого положения, из «ничего» станет «всем».

      И мещанин действительно этого добился: он добился того, что избалованная привилегиями и безнаказанностью аристократия должна была покорно склонить выю перед так называемым «гражданским порядком», т. е. мещанским, буржуазным строем.

      Принцы королевской крови, вроде Филиппа Орлеанского, спешили подальше упрятать свое «дворянство» и щеголяли «мещанскими» кличками. А сын его – король Людовик-Филипп – именовался мещанским королем и ходил с зонтиком подмышкой, как любой завсегдатай одесской биржи[1].

      Да, французские мещане были другой породы!

      Правда, они отстаивали только узкие интересы своего класса и были жестоки и безжалостны по отношению к классам, стоящим ниже их, но зато свои-то интересы они умели защищать с умом и гордостью, с соблюдением собственного достоинства. Они умели уважать себя самих, свое сословие, свои идеалы.