Роман ответил на улыбку хмурым взглядом. А уже через мгновение позабыл о встречной девушке. Он прошёл мимо регистратуры. На мягком диване тихо всхлипывала женщина. Рядом с ней играла на планшете лысая восьмилетняя девочка с большой малиновой шишкой на шее.
Рома потянул на себя пластиковую дверь. В нос ударила городская вонь. После медикаментозного воздуха больницы она казалась приятной. Моросил мелкий дождик. Мимо лица пролетел жёлтый лист. Налетевший порыв ветра тут же подхватил его и унёс в далёкие дали. Роман несколько мгновений просто стоял и смотрел в затянутое тучами небо. В этом году осень выдалась прохладной.
А другой осени у него уже не будет.
Никогда.
Роман спустился на несколько ступеней. Затем остановился и грузно сел на влажную поверхность. Почувствовал, как намокли брюки. Отстранённо подумал, что так недолго и геморрой подхватить, или простату застудить. От этих мыслей стало смешно. Несколько мгновений Роман боролся с приступами смеха, но потом не сдержался и расхохотался. Из глаз брызнули слёзы. Мимо прошли два худощавых студента. Покосились на хохотавшего парня. Рома перестал смеяться так же резко, как и начал. Вытер рукавом лицо. Запустил руку во внутренний карман пиджака и вынул сложенный вчетверо листок. Ему до сих пор казалось, что это чья-то злая шутка. Розыгрыш. Прикол. Хохма.
Роман развернул листок.
«Ф.И.О.: Староверов Роман Михайлович» – прочёл он первую строчку.
Затем взгляд сам собой уцепился за диагноз. В голове снова зазвучал тихий, проникновенный голос врача:
– Два-три месяца. Максимум четыре.
За спиной открылась дверь. Мимо прошёл полноватый мужчина в кожаной куртке нараспашку. Роман посмотрел ему в след, затем снова в листок. Месяц назад ему исполнилось двадцать восемь. И о раке мозга он знал лишь то, что такое заболевание в принципе существует. Последние несколько лет по утрам его беспокоила головная боль. Поначалу она была слабая, и Роман не придавал ей значения. К обеду же она всегда проходила. Со временем боль начала усиливаться. Временами становилась невыносимая. Однако, к обеду она, по-прежнему, всегда проходила. Как-то Рома попробовал вылечить её цитрамоном и дешёвое лекарство оказалось неожиданно эффективным. Боль всегда стихала минут через десять после приёма. Больше года жизнь текла в таком русле. Утром жуткая головная боль. Иногда со рвотой. Изредка с потерей сознания. Потом приём цитрамона. На работу Роман всегда приезжал уже свежий и бодрый. Вот только дозу дешёвого лекарства приходилось постоянно увеличивать. Этим утром Роман выпил пятнадцать коричневато-серых таблеток.
– Жизнь иногда выкидывает такое, что и фантастам не приснится, – равнодушно пожал плечами врач. – Я впервые слышу, чтобы цитрамон хоть как-то помогал при раке мозга. Но… – развёл он руками. – Если вам помогает, то, естественно, продолжайте принимать.
Именно из-за того, что цитрамон помогал, Роман обратился к врачам слишком поздно. Он, как и каждый мужчина, думал, что обойдётся. Стихнет. Само пройдёт. Заживёт. Всё это время цитрамон глушил головную боль, а опухоль по-прежнему активно росла.
– Размером с небольшой апельсин, – врач глядел на пациента равнодушными голубыми глазами. Для него это была просто работа. – Просто удивительно, что у вас так слабо выражены симптомы. В этом отношении вам невероятно повезло. Шансов на выздоровление… – покачал он головой. – Пока помогает, принимайте цитрамон.
Порыв ветра чуть не вырвал из рук листок со страшнейшим диагнозом. Роман сложил бумагу и убрал во внутренний карман. Хотелось плакать, но не было слёз. Он потрогал голову. Где там мог уместиться ком искорёженных, отвратительных клеток, размером с апельсин? Он встал и медленно направился к автомобилю. Машина приветливо пикнула, когда Рома нажал кнопку на брелоке. Ещё месяц назад он мечтал о новом стальном коне. Теперь же ему до конца жизни предстоит ездить на этой видавшей лучшие времена иномарке.
Он сел в автомобиль. С силой захлопнул дверь. Пристегнул ремень, затем медленно всунул ключ в замок зажигания. Левую руку положил на баранку. На безымянном пальце блестела печатка с чёрным турмалином – подарок любимой. Часы на приборной панели показывали без пяти минут полдень. Следовало позвонить на работу и предупредить, что немного задержится.
– Да пошли вы к чёрту! – прорычал Роман.
Он повернул ключ. Мотор зарычал. Машина резко вырулила с парковки. Вместо того, чтобы отправиться на работу, он поехал к своей девушке. Включил радио, но почти сразу выключил. Бодрая и приятная песенка разозлила. Роман чувствовал невероятную, нечеловеческую, жуткую несправедливость. Он остановился на очередном светофоре и наблюдал, как люди переходили по «зебре». Среди прочих прошли два забулдыги. Им было лет по тридцать, но щёки уже отвисли, взгляд поблёк, поизносившаяся одежда висела. В руках