–
Этри, я уверен, что вам просто необходимо отправиться в очередное путешествие.
Это фраза была обращена к высокой тонкой молодой женщине, одетой во всё белое, из-за чего она походила на длинного гибкого удава, брошенного чей-то небрежной рукой на изящное кресло.
–
Вы действительно так думаете?– удивлённо спросила она и, протянув руки вперёд, сложила их затем за своим затылком на шее.– На самом деле, любимый, вы меня совершенно неправильно поняли… я лишь только чувствую себя немного утомлённой в последнее время.
–
Да, да, мне это известно… слуги, новая кухарка, паутина в углах дома… не считая ваших бессмысленных скачек рысью на новой кобыле по окрестным полям и долам под предлогом успокоения нервов… но я их люблю… эти ваши нервы… правда, иногда!…
–
Только иногда…?
Этри бросила обеспокоенный взгляд на красивого юношу, только что произнёсшего эту, казалось, безобидную на первый взгляд фразу. Ах, как она его любила! Как он отвечал всем её вкусам и желаниям! И она боялась не угодить ему, чувствуя, что ей было бы абсолютно невозможно в этот день имитировать хорошее настроение, даже в угоду своему визави.
–
Нет же, вам ведь прекрасно известно, что я вас люблю…– Ответил он,– Но в тоже время я настаиваю, что вам обязательно нужно путешествовать… хотя бы время от времени.
И став на колени у её ног и обхватив своими руками гибкое тело женщины, он бросил на неё пылкий взгляд и продолжил:
–
Попробуйте посмотреть на себя со стороны. Ваши глаза безмятежны, а в ваших губах нет ни искорки желания. Если так будет продолжаться, вы скоро станете этаким "маленьким вялым пустячком", и я вас больше не смогу любить!
Тщетность и честолюбивость этой угрозы искренне рассмешила Этри, ведь этот красивый юноша полностью зависел от неё… по крайней мере материально, и она, обняв его, поцеловала в лоб, словно клеймила свою собственность.
Было уже поздно. Этри поднялась в свою комнату, и вскоре место рядом с ней в большой кровати с витыми колоннами, обрамлённой темно-красными шторами, занял её возлюбленный. Тогда она бросила взгляд на свою просторную комнату, обставленную ею с таким тщанием и вкусом, и глаза женщины задержались на картине с изображёнными на ней античными руинами Юбера Робера… затем её взор скользнул по двум маленьким полотнам Джованни Каналетто, на которых праздничная Венеция в прекрасных позолоченных рамках соседствовала красивым юношей, похожем на того, что сейчас возлежал возле неё.
Этри посмотрела на него точно также, как только что осматривала на свои картины, с той же снисходительностью и удовлетворением. Эта гармония её очаровывала. Её возлюбленный нравился ей не менее красивого интерьера её спальной комнаты… он абсолютно, буквально идеально, вписывался в этот пейзаж и удовлетворял её вкусу. И однако… она всё же действительно чувствовала себя в этот момент этаким "вялым пустячком"!
–
Да, Жан, к
ажется, вы действительно правы
… мне необходимо совершить путешествие… маленький вояж… И я отправлюсь в Италию.
–
Ах! Да, в Италию! В этой стране к вам несомненно вернётся любовь… желания… чувственность… и все остальные чувства, сегодня утомлённые чрезмерным потреблением парижских утех!
–
Без сомнения! Какое тонкое замечание! Но вы ведь меня сопроводите в этой поездке.
–
Сопровождать Вас…! Я должен вас сопровождать…?
–
А разве нет? Италия… это ведь страна опасная… рискованная… и опьяняющая… вам ведь это прекрасно известно, так что вашу последнюю фразу я не могу трактовать иначе, кроме как указание на то, что вы меня посылаете туда "нарочно", чтобы избавиться от меня. Но… как говорится в Писании: «Тот, кто любит опасность, заслуживает того, чтобы от неё погибнуть»… Ведь та, кого посылают искать любовь, может действительно повстречаться с ней и больше не вернуться!
В ответ юноша лишь нечленораздельно пробормотал что-то вроде: «Ох… ох!», обнял её, поцеловал в губы и добавил немного самодовольно:
–
Ну нет… нет, это невозможно… мы с вами будем вместе навсегда! Всю нашу жизнь!
И Этри, сияя, ответила:
–
Вот в этом вы, возможно, правы!
***
Уже не в первый раз Жан пользовался этой милой уловкой. Как только Этри начинала томиться его обществом и отвлекаясь, буквально на его глазах начинала мечтать о чём-то новом, он начинал беспокоиться… прежде всего о своей судьбе, и тут же заводил разговор о путешествии.
Их