– Пожалуйте сюда, – сказал он, пропуская Жбанкова вперед. – Путь свободен.
Купец полез по какой-то шаткой лесенке, ничего не видя и опасаясь сорваться. Над ним уже заскрипели сапоги Гаврюхи. И тут сверху раздался ужасающий грохот, состоящий из звона и скрежета рвущегося железа. К тому времени на поверхности оставались Вавила, дед Андрей и Меринов. Обернувшись на звук, они увидели, как могучая дверь, сваренная из железных полос, мнется, а затем и вовсе вылетает из петель. Сомнений не оставалось – идол оказался проворнее шестерых перепуганных людей.
Через мгновение он уже возвышался на входе в общую залу, попирая ногами-тумбами остатки двери.
– Матерь божия… – прошептал дед, собираясь упасть.
О том, чтобы всем быстро прыгнуть в люк, не могло быть и речи – отверстие закупорил своим широким телом Степан, который чуточку застрял.
Идол направлялся прямо на людей. Он двигался неспешно, но от этого становилось только страшнее – в неторопливости были мощь, неотвратимость и мрачное спокойствие всех темных сил, что витали сейчас под сводами общей залы.
Инженер снял очки и прикрыл глаза. Он стал похож на приговоренного, ожидающего, когда петля затянется на горле. Пот обильно тек с его лба, оставляя блестящие дорожки. Вавила обронил цепь, шумно вздохнул и заметался на месте, собираясь бежать сразу во всех направлениях.
Дед уже опустился на колени без сил и теперь лазил у себя под рубашкой, что-то искал. Наконец нашел, вырвал, выставил в руке перед собой. Это оказался нательный крест довольно большого размера.
– Стой, адово отродье!!! – завопил дед, целясь в истукана своей святыней.
И идол действительно остановился…
Он просто замер на одном месте, словно божественная сила преградила ему путь.
– Ангеле божий, хранителю мой святый, – начал читать дед дрожащим, как у овцы, голосом, – прилежно молю тя: ты мя днесь просвяти и от всякаго зла сохрани…
Стало заметно, какой тяжелый запах принес с собой каменный болван. Тот самый запах, открытый еще в кабине с мертвым пассажиром.
Наконец Степан пропихнул свое громоздкое тело в жерло шахты. Вавила первым заметил это и поспешно скользнул вслед. Инженер хотел было последовать за ними, но ему совестно было оставлять слабонервного деда наедине с порождением мрачных снов.
Между тем с идолом начали происходить загадочные перемены – не иначе как под влиянием дедова креста. Каменная твердь вдруг зашевелилась, сделавшись мягкой, а затем на том же месте отчетливо проступило изображение двух перекрещенных линий. В этой картинке дед явственно узнал свой нательный крест со всеми его завитушками.
– Ага! – вскрикнул дед, вскакивая на ноги.
Крест пробыл на брюхе идола совсем недолго, а потом по неясной причине преобразовался в круг.
– Ну, что ж ты! – крикнул Меринов, высунувшись, и дернул старика за штанину. Тот сразу слетел в люк.
Идол остался наверху один. Еще долго, пробираясь по темной