Прошло несколько минут, я оставался на месте. Вскоре я снова заметил его в толпе, мальчишка уворачивался от шаркающих прохожих. Затем подбежал к какому-то дому и шмыгнул внутрь. Спустя некоторое время из дома вышли две женщины и, взявшись за руки, направились ко мне. Ни одна из них не походила на Сленью; впрочем, я и не надеялся.
– Это стоит пятьдесят, – промолвила одна.
– Идет, – согласился я.
Она открыла рот, и меня неприятно поразили ее зубы. Они торчали острыми безобразными клыками, придавая ей зловещий вид. Пухленькая, с длинными сальными волосами. Я перевел взгляд на вторую, низенькую шатенку.
– Я беру тебя, – сказал я.
– Цена прежняя, – сообщила первая.
– Согласен.
Женщина с кривыми зубами поцеловала подругу в обе щеки и зашаркала назад. Я последовал за шлюхой в направлении порта.
– Как тебя зовут?
– Это важно? – впервые подала она голос.
– Нет. Ты знала Сленью?
– Конечно. Она была моей сестрой.
– В смысле?
– Она была шлюхой. Все шлюхи – сестры.
Миновав порт, мы свернули на крутую боковую улочку. Никакой колесный транспорт здесь не проехал бы – из-за слишком острого угла в склоне вырезали ступени. Воняло собачьими экскрементами. Молодая женщина медленно поднималась, останавливаясь на каждой ступени и тяжело дыша. Я предложил ей помощь, но она выдернула руку из моей ладони. Ее поведение было продиктовано не враждой, а гордостью – спустя пару мгновений она искоса мне улыбнулась.
Когда мы остановились перед некрашеной дверью высокого дома, женщина промолвила:
– Меня зовут Эльва.
Затем открыла дверь и вошла.
Я собирался последовать за ней, однако мой взгляд привлек номер, грубо намалеванный на голых досках: 14. Из-за болезни у меня сформировались стойкие цветовые ассоциации с цифрами. Четырнадцать я представлял в бледно-голубой гамме, а тут цвет был желтовато-белым. Как ни странно, меня это расстроило. Пока я разглядывал цифру, она еще несколько раз поменяла цвет: от белого к голубому и обратно к белому. Испугавшись, как бы мне не стало хуже, я шагнул вслед за Эльвой и закрыл за собой дверь, как будто исчезновение цифры могло остановить приступ.
Стоило женщине щелкнуть выключателем, как в голове у меня прояснилось, а приступ отступил. Я избавился от навязчивого образа, хотя часть его по-прежнему оставалась во мне. Вслед за Эльвой я начал подниматься по лестнице. Прежде чем сделать следующий шаг, она останавливалась на каждой ступени, а я вспоминал те багряные волны возбуждения, которые, не ведая о том, разжигала во мне Сленья, пока я валялся на больничной койке. Я даже успел пожалеть, что приступ закончился, не успев начаться, словно моя синестезия могла добавить дополнительное измерение простому акту любви.
Мы вошли в спаленку на самом верху лестницы. Комната выглядела чистой и пахла мебельной полировкой. Беленые стены освещала голая лампочка