Что-то комичное и жалкое было в нынешней ситуации. Темнота окружала со всех сторон и с каждым шагом подкрадывалась всё ближе, а я не испытывал обычного удушливого волнения. Одну лишь благодарность за возможность скрыться, растаять во мгле.
С нервозной торопливостью наконец-то вошел в поезд. Он уже отправлялся. Я вытянул из левого ботинка заранее припрятанный билет и слегка погладил пальцами шершавую поверхность. Тамбур оказался относительно чистым, ведь пол был скользким от влаги. А вот обувь моя походила на мокрую грязную тряпку, благо ноги остались сухими. Не люблю грязь из-за неудобств, которые она причиняет. Почему именно сейчас идет дождь, когда на улице так темно, еще и ветер буянит? Неужели нельзя было подождать хоть немного? А, впрочем, какая разница? И так каждый раз… Я снова убегаю от себя самого, и снова гулко стучит сердце, и снова меня окружает темнота. Теперь она стала моей спасительницей и за это я ее тоже ненавижу, а еще ненавижу этот мокрый пол. Как же бесит…
Смотрю, как поезд начинает движение. Теперь уже ликование наполняет душу. Получилось! Тяжкие охи и ахи отдаются в ушах знакомой болтовней. Как быстро можно привыкнуть к чему-либо. Разве не поразителен мир, который способен вот так, в один миг поднести до небес? Наверное, нет… Меня давно уже ничего не поражает и нет вещей которых страстно желаешь, и нет вещей которыми восхищаешься. Всё теряет значимость, когда приходят усталость и холод.
Поезд едет всё дальше, проезжая посёлки и сёла, а я стою и смотрю как проплывают за окном мерцающие огоньки. От стука мокрых тяжёлых капель зябнут пальцы на руках и ногах. Можно, конечно, пойти в купе и там отдохнуть, согреться, но сейчас мне хочется тишины и спокойствия, чтобы перевести дух. От дождя мир по ту сторону кажется расплывчатым и туманным, но я знаю, что он существует и, как ни старайся, от него не спрячешься и не сбежишь на поезде.
На секунду мной овладела злость. Я зажал в кулаке свой билет. Захотелось его порвать, но ведь он еще пригодится. Посмотрел на сжатую в пальцах бумажку. Вот он – мой шанс пожить еще немного свободной жизнью. Горькая улыбка расползлась по губам. От этого неприятно сдавило щеки. Когда я в последний раз улыбался? Каким же жалким я, наверное, выглядел в этот момент… А, впрочем, какая разница?
– Извините, молодой человек! Не могли бы Вы показать мне свой билет?
Проводница… Пожилая дамочка с раскосыми глазами и короткой русой стрижкой смотрела на меня сверху вниз. Взгляд её был строгим. Поношенная темно-синяя форма неприятно мусолила глаза. Улыбка медленно сползла с моего лица, и я почувствовал кислый привкус во рту.
– Ваш билет! – Бесстрастно потребовала вновь она. Ведь я не отвечал и никак не реагировал на слова.
Наконец послушно протянул сжатую в кулак руку и отдал ей безнадежно смятый прямоугольный листочек. Проводница со спокойствием притулила его к стене и стала разглаживать складки пальцами. Когда она закончила, отдала билет назад. Какая невозмутимость…
– Не могли бы Вы, молодой человек, занять свое место? – Спросила она командным голосом. Я же лишь кивнул в ответ.
Сколько раз я натыкался на неё за всё это время? Сколько раз шутил: то был строг, то пытался быть милым? Сколько раз она делала вид, что не помнит меня и видит впервые? Я даже однажды вылил кофе ей на ботинок, но ни один мускул на стальном лице не дрогнул. Она лишь достала из кармана пачку салфеток и, нагнувшись, вытерла обувь, а потом с прежней невозмутимостью принялась разглядывать билет. Я бы, наверное, задумался почему, если бы мне было интересно, но эта игра давно надоела.
Молча развернулся и побрел на поиски своего места. Пора уже. Мне нравился этот поезд, и не только потому, что до конечной станции добираться два дня. Мне нравились его просторные коридоры и уютные, насколько это возможно, купе. Мне нравилось наблюдать каждый раз одни и те же лица. Иногда даже ощущал в этом острую потребность. Кто знает почему? Да и разницы то по сути никакой.
Войдя в купе, я быстрым движением сбросил холодный и мокрый от дождя кусок целлофана. Он всё время путался под ногами, замедляя мои действия, и уже порядком начал раздражать. Даже почувствовал облегчение, когда плащ отправился в мусорное ведро. Возможно стоило купить зонт, но с ним столько мороки… Ещё и его пришлось бы таскать с собой. Потом я бросил рюкзак на полку, сдвинул его в угол и улёгся. Недавно пережитое напряжение сковывало тело мелкими спазмами мышц – поэтому об удобстве