Образ жизни Герман вел самый размеренный. По армейской привычке он каждое утро подолгу занимался спортом и находился в отличной форме. И, несмотря на воздержанность в пище, прибавил несколько килограммов. Вдобавок начал изучать хатха-йогу. Йоговские асаны придавали его телу гибкость и пластичность, а регулярная медитация делала пластичным и гибким разум.
Герман был вполне доволен состоянием своего тела и духа, хотя у него была особенность, о которой он предпочитал не вспоминать. Во время службы по контракту при выполнении очередного задания он получил травму головы, в результате которой оказался поврежден глазной нерв. После госпиталя Герман почти полностью восстановился, но левым глазом видел хуже, и веко до конца не открывалось. Окружающим казалось, что он все время прищуривается, тем самым выражая недоверие собеседнику. Находить общий язык с незнакомыми людьми стало труднее, однако Герман научился маскировать этот недостаток.
Вечера Герман проводил, изучая репродукции картин мастеров эпохи позднего Ренессанса. В свое время он занимался рисованием и интересовался работами великих художников. С живописью у него не сложилось, но это не мешало ему часами любоваться полотнами мастеров эпохи Возрождения. Не оставлял он, впрочем, без внимания и русских передвижников.
Время от времени давало о себе знать ранение головы и Герман на какое-то мгновение терял связь с окружающим его реальным миром. И что поразительно, за этот короткий промежуток, когда мозг работал в автоматическом режиме, он успевал найти ответы на самые неразрешимые задачи. Это давало определенные преимущества, но сопровождалось чрезвычайно сильной головной болью. Боль можно было перетерпеть, но озарение происходило не прогнозировано и он не мог им руководить. Импульсом к нему могло быть самое незначительное событие. Это полностью исключало вождение автомобиля. Опасаясь за свой рассудок, Герман придумывал упражнения, которые позволяли держать мозг в отличной форме. Вдобавок, развивать фантазию и логическое мышление.
Сюжет каждой картины, которой интересовался Герман, отражал положение персонажей в статике, а он мысленно старался перевести их в динамику. Глянув на фотоснимок или картину, он пытался предположить, о чем думал человек, позируя фотографу или художнику, что будет делать в дальнейшем и как сложится его судьба. Такие упражнения давали возможность изучить природу человеческих поступков. Но, конечно, это была всего лишь тренировка воображения, а не реальное прочтение мыслей далеких персонажей. Так или иначе, соображать Герман стал лучше. Настораживало лишь то, что порой его мысль опережала события и он начал подозревать в себе задатки паранормальных способностей. Математический склад ума бунтовал против эфемерности предполагаемых умозаключений, которые нельзя было брать в точный расчет.
Герман по своей природе был честолюбивым и целеустремленным человеком. Ведя полуспартанский образ жизни, он был уверен, что двигается по правильному пути. Но порой казалось, что чего-то все-таки недостает.
Эта пятница не отличалась ничем необычным. Радовало лишь, что это был последний день рабочей недели.
Герман пробежал десяток кругов на старом стадионе и, перейдя на шаг, направился к спрятавшейся в кустах дикого орешника спортивной площадке. Он любил этот заброшенный спортивный комплекс, стоявший далеко от жилых домов и проезжих дорог. Здесь был чистый воздух и отсутствовали бесцеремонные владельцы собак, выгуливающие своих питомцев. Да и спортсмены-любители наведывались сюда нечасто. В общем, место было идеальным. Ничто здесь не мешало заниматься спортом и одновременно решать в уме математические и логические задачи. Герман заметил, что во время размеренного бега в среднем темпе мозг работал гораздо лучше, чем в состоянии покоя. Феномен объяснялся усиленным притоком крови к голове. В сочетании с вегетарианской пищей и регулярным голоданием, которые уменьшают вязкость крови, это создавало условия для попытки создать нечто такое, до чего не додумался даже Леонардо да Винчи. И тут был важен не конечный результат, а сама попытка достижения заранее недостижимой цели. Она оттачивала работу мозга и доводила ее до совершенства.
На этот раз ему не повезло. На единственной перекладине подтягивался широким хватом за голову высокий, поджарый человек неопределенного возраста. Ему можно было дать и тридцать, и все шестьдесят. В пользу тридцати говорила подтянутая спортивная фигура, а совершенно лысая голова и глубокие морщины на лице свидетельствовали, что человеку этому было хорошо за пятьдесят. Присмотревшись, можно было с уверенностью сказать, что он делал все возможное, чтобы старость-злодейка не застала его врасплох. На таких персонажах женщины обязательно обращают внимание, а мужчины стараются долго на них не смотреть и отводят взгляд в сторону. Такого человека желательно иметь в своем окопе, а не на противоположной стороне.
У Германа вконец испортилось настроение, когда он увидел сидящего у турника пятнистого охотничьего пса. Пес сделал стойку