Чтобы проверить контроль, Тим последовательно «отщелкнул» на несколько менее сложных уровней, наблюдая, как беднеет гамма тонких излучений и блекнут цвета. Дольше всех не сдавалось красное электричество в проводах. Тим удовлетворенно крякнул, вылил в себя остатки водки, снова запил ее водой из чайника и задумался, не соорудить ли яичницу. После работы ему всегда хотелось есть.
Через несколько минут, когда пять яиц весело шкворчали на сковородке, Тим вспомнил про телефон. Шагнул к столу, и его здорово шатнуло. Рассмеявшись, Тим положил трубку на место и крепко выругался. Потому что зуммер тренькнул снова.
На этот раз в трубке надрывно рыдали.
– Перестань, – сказал Тим брезгливо.
– Тимочка… Прости меня, пожалуйста… Я ничего с собой не могла поделать. Ты меня так расстроил…
– Я тебя не расстраивал. Я просто от тебя ушел.
– Не говори так, пожалуйста! Не говори…
– Я тебе объяснил, что нельзя поднимать на меня руку? Объяснил или нет?
– Тима, ради бога!
– Один раз я стерпел. Но во мне что-то сломалось, понимаешь? Я думал, это вернется, но… Вышло иначе. И вообще дело не в том, что тебе понравилось меня лупить по морде. Просто между нами все кончилось уже давным-давно. А я ждал чего-то, ждал… Напрасно.
– Тима, ради всего святого, ради всего, что нас связывает, ради нашей любви…
– Нашей любви уже нет, – сказал Тим жестко и выключил под сковородой газ. Язык у него слегка заплетался. На душе было легко и приятно. Чувство освобождения от крепких уз оказалось поначалу горестным. Позади оставалась привязанность такой глубины, что на разрыв ушел почти год. И столько сил, что казалось, впереди уже не будет ничего. А теперь Тим верил, что жизнь еще только начинается. Он тщательно проанализировал роль спиртного в охватившем его облегчении. И нашел, что водка тут ни при чем. Он стряхнул с себя эту женщину с прекрасным лицом и душой, полной злобы. Окончательно. И постарается больше не иметь дела со злыми людьми.
– Тима, любимый мой, единственный!
– Прощай, Наташа. Надеюсь, мы больше с тобой никогда не увидимся, – сказал Тим. И, прежде чем положить трубку, совершенно искренне добавил: – Будь счастлива.
Потом он отключил телефоны. Съел яичницу, налил себе еще чуть-чуть, включил музыку.
Снова «щелкнул» и пошел к окну знакомиться с бубликами.
На ступенях факультета журналистики курили редкие гости – Зайцев и Смолянинов.
– Что нового в Чернобыле?
– Вот этот сапог, левый, – сказал Смолянинов, пожимая Тиму руку, – каждый день мою с мылом. Не в ту лужу наступил. Ой, пардон! – И он нырнул в двери вслед за входящей на факультет юной особой выдающихся