– М-да… – сказал профессор, очнувшись, и мизинцем почесал кончик носа. – Этуаль… С какой целью, интересно, она слетела в наш грешный мир?..
– Этуаль? – растерянно переспросил его мужчина.
И мужчина, и сам профессор – почтенный, в белом халате, с раздвоенной седой бородой, массивными очками на переносице – остановились чуть ниже, у основания лестницы, от женщины их отделяли ступеней двадцать.
– «Этуаль» – звезда, выражаясь поэтическим языком, – пояснил профессор. – Очень эффектная женщина. Так вы, голубчик, утверждаете, что она даже имени своего не помнит?
– Нет, – печально ответил его собеседник. – Я потому и привел ее к вам, профессор, чтобы вы с этим разобрались… Хотя она просит, чтобы я ее называл Дезире.
– Как? Дезире? – оживился тот. – Очень любопытно… Наверное, тоже что-то из французской поэзии. Дезире, Дезире… М-да, как будто знакомое слово. А почему же вы думаете, что это не ее настоящее имя?
– Не знаю, – пожал плечами мужчина. – Оно слишком красиво, чтобы быть похожим на настоящее. Псевдоним, может быть…
– Ну да, – благосклонно кивнул профессор, оглаживая свою бороду. – Вообще интересный случай…
Женщина, не шевелясь, смотрела в окно, и ей как будто было безразлично, что внизу двое людей обсуждают ее.
– Именно – случай! – подтвердил мужчина. – Она попала ко мне совершенно случайно. Бог весть что было бы с ней, если бы я не взял ее тогда к себе. Я… просто хотел ей помочь. Вы не подумайте – я никаких таких целей перед собой не ставил!
– А я и не думаю, – благодушно проворчал профессор, снимая с плеча своего собеседника невидимую соринку.
– Она мне иногда кажется совершенно нормальным человеком. Такая спокойная, рассудительная… Говорит мало и неохотно, как будто ей лень или она не видит никакого смысла в словах. Все речи логичны и просты, в основном касаются того, что она хочет, что ей нравится, или наоборот. Ни одного лишнего слова! И еще: в ней нет агрессии, но и безудержного веселья тоже. Не сразу понимаешь, что она очень далека от этого мира. Например, мы с ней часто ходим по магазинам, пару раз заглянули в косметический салон – так вот, никого она не шокировала, персонал даже не догадался о ее состоянии! Но я-то уже понял, как мало ее связывает с окружающим миром. А потом Мануйлов рекомендовал мне вас, и я сразу же отправился сюда… Как вы думаете, профессор, что с ней такое может быть?
– Ну, я не бог, я диагноз вот так, на глазок, поставить не могу, – важно ответил профессор. – Тут необходимы серьезные исследования. Ее состояние может быть вызвано, например, черепно-мозговой травмой. Или инфекцией. Вирусной патологией. Интоксикацией. Стрессом. Да чем угодно! Я уж не говорю про наследственность!
– Но это… это можно как-то исправить? Ее можно вылечить? – с надеждой спросил мужчина.
– Сейчас лечится многое, практически все… – довольно запыхтел профессор. – Гипноз, ЭСТ, то бишь электросудорожная терапия, фармакология – нейролептики, транквилизаторы, антидепрессанты, ноотропы… Наука шагнула далеко вперед.
– Это хорошо, – внимательно выслушав профессора, пробормотал мужчина. – Я очень хочу, чтобы она однажды заговорила со мной. Не как с тенью, не как со слугой, исполняющим любую ее прихоть, а как с человеком.
– Для вас это так важно? – с интересом спросил профессор.
– Да.
Возникла небольшая пауза.
– Послушайте, голубчик, – наконец осторожно произнес профессор. – Правильно ли я вас понял?.. – Он затеребил дужку очков. – Знаете, это ведь не вполне этично, что вы воспользовались практически бессознательным состоянием вашей… вашей Дезире.
– Я знаю, – лицо у мужчины потемнело. – Я и не собираюсь оправдываться. Но она так захотела. Она жила у меня, и я ухаживал за ней, как за ребенком. Я же говорил уже – никаких таких целей я перед собой не ставил. А потом, в один прекрасный день, она зашла ко мне в комнату и… в конце концов, я тоже не каменный!
– Ее поведение в эти моменты?
– Вполне обычное. Естественное, – злясь на себя, мрачно произнес мужчина. – Она… я не знаю, как это объяснить… но для нее как будто нет ни добра, ни зла. Ее душа свободна, для нее не существует ни раскаяния, ни сожаления, ни мук совести. Она как солнце, как небо, как цветы… она – сама природа. Она захотела, чтобы я ее любил, и я не смог противиться ей. Вообще мне кажется, что это весь мир сошел с ума, лишь она одна осталась нормальной… Господи, хотел бы я чувствовать себя таким же свободным, как она!
Профессор загадочно улыбнулся, а потом изрек:
– В Древней Греции символ свободной души обозначался буквой «пси» и ассоциировался с птицей или бабочкой. Психиатрия… Кстати, голубчик, я тоже не уверен, насколько нормальны мы все, и, вполне возможно, ваша Дезире – единственный счастливый человек в этом мире. И вообще понятие нормы настолько растяжимо… Психиатрия – уникальнейшая наука! – с восторгом произнес он. – В ней соединены данные о человеке и других науках, которыми он занимался и которые создал, о вселенской