Этот книжный магазин достался мне в наследство от тётушки Энн. Ей было тяжело справляться с делами самой, поэтому после университета я приехала, чтобы помочь ей. Думала, что ненадолго. А прошло уже десять лет, и три из них – без тёти Энн. Инфаркт. Сердце у неё давно побаливало, а поход к врачу она всё время откладывала. Всегда ей было некогда. Мне казалось, что она просто боялась идти к врачу. Такой детский страх больниц.
«Если я туда попаду, то живой уже не выйду», – говорила тётушка. Мистика! Но так и случилось. Ей стало плохо, когда она была за рулём своего «Пежо». Мне позвонили из больницы. Она умерла по дороге в карете «скорой помощи». Так, по крайней мере, мне сказали. Помню, в тот момент я подумала, что тётя Энн так и не успела, не успела стать любимой.
Она всегда посещала только одного доктора, дантиста – доктора Уеверли. Это был пожилой джентльмен, одногодка моей тёти и бывший её одноклассник. Она была влюблена в него ещё со школы. Когда я приехала к тётушке, он уже год был вдовцом. Его две взрослые дочери были замужем и жили одна с ним, здесь в Эдинбурге, а другая – в Лондоне.
Я не сразу заметила те нежные чувства, которые испытывает к мистеру Уеверли тётя. А когда поняла, что происходит, сказала ей:
– Тётушка, почему вы не откроетесь ему, не расскажете о своих чувствах?
– Что ты, Кора! – испугалась тётя Энн. – Леди не должна говорить такое джентльмену. Он должен сам догадаться!
– Но тётя, как он может узнать, что вы чувствуете – он, же не телепат! К тому же с такими принципами, вы можете просто не успеть стать любимой, узнать вкус любви мужчины, ласку его рук и губ!
– Кора, – бедная старая дева испугалась ещё сильнее и замахала на меня руками, – как ты можешь говорить такое? Порядочная девушка не должна даже думать об этом!
– Тётушка, милая, нельзя ни запретить, ни заставить думать, чувствовать и мечтать! – ответила я.
На похоронах, когда все прощались с тётушкой Энн, мне было горько, больно и обидно из-за того, что я оказалась права. Кто-то сказал: «Спешите жить!». Как же он был прав!
Мистер Уеверли пережил тётушку Энн всего на пол – года. «Затосковал, – сказала мне его дочь, – Только, не пойму по кому. Наверное, по маме». Я поняла, что мистер Уеверли затосковал вовсе не по своей жене…
– Мисс Кора, почему вы плачете? – Лизи вопросительно смотрела на меня.
– Да, так, вспомнилось, – ответила я и вытерла слезу. – Лизи, я прогуляюсь к парку.
– Тогда можно я…Лайонел должен зайти…
– Конечно. Будь с ним по – ласковей. Он хороший парень.
– Ну, мисс Кора…
– Ладно, извини.
Лизи невысокого роста, худенькая, с пропорциональной фигуркой, приятным личиком, с быстрыми серыми глазками, аккуратным носиком и ротиком с пухлыми губками. У неё тёмно-русые, прямые, до плеч волосы, маленькие, почти детские, ручки и ступни ножек. Лизи очень симпатичная, но маленькая морщинка между бровями выдавала её весьма дерзкий характер. Она всегда знала, чего хочет, не стеснялась никакой работы, всегда училась чему-то новому, была любознательной и целеустремлённой и, казалось, ничего не боялась. Лизи очень ловко избавилась от конкуренток, других моих помощниц. И в магазине мы остались хозяйничать вдвоём. Однажды мне пришлось уехать в Престон по делам, а тут пришли новые книги, и Лизи так удачно их расставила, я была в полном восторге от её работы. Я поняла, что теперь за долгие годы могу позволить себе отпуск, что Лизи со всем справится, и я со спокойной совестью могу оставить магазин на неё. Осталось только объяснить несколько деталей и нюансов работы.
Лайонел, парень Лизи, высокий, худощавый блондин, с голубыми глазами и мягким покладистым характером, был очень влюблён в неё и часто заходил к нам в магазин, чтобы составить Лизи компанию за ланчем или проводить её после работы домой. Лизи даже с ним вела себя дерзко. Поэтому я часто просила её быть с Лайонелом по – ласковей.
…А вот и моя скамейка. Я люблю это место. Со мной неизменные спутники – стаканчик кофе с молоком и пончик с кремом из пекарни мистера Бакли. Человеческая сущность – это его привычки. Меняются привычки – меняется сущность. Я, наверное, многие привычки хотела бы поменять, но только не эту – наблюдать. Я люблю смотреть, нет – чувствовать жизнь – жизнь города, его жителей, слушать его звуки и вдыхать его запахи. Как, например, сейчас, когда смешались ароматы только что распустившихся роз и жасмина в парке, запах свежей выпечки и кофе, бензина и дождя. Мне нравится слушать шелест ветра на верхушках деревьев и шорох машинных шин на перекрёстке, урчание голубей на небольшой площади и звук падающей воды фонтана.
Я вижу, как молодой парень в хорошем костюме читает газету. А проказник – ветер загибает уголки её страниц, и, злясь, что парень не позволяет ему удовлетворить своё любопытство, и тоже заглянуть в газету, пытается сорвать с него галстук, удерживаемый булавкой. Старушка, с головой покрытой причудливой шляпкой,