– Антон Павлович, вы меня знаете, обслужим по полному разряду, – гордо отвечаю ему. – Я вас разве когда-нибудь подводила?
– В том-то и дело, что нет, Ниночка. Но ты понимаешь, у нас такая проблема… Как выяснилось, эти двое просто терпеть не могут друг друга… Уж не знаю, что они там не поделили когда-то… Но они даже не знают, что будут отдыхать у нас в одно и тоже время. Даже не знаю, как их в стороны-то разводить будем…
– Что-нибудь придумаем, – выпячивая я гордо вперёд свой пышный бюст. – Смекалка города берёт, или как там говорят… Поселите их в разных крыльях, в президентских люксах… Ну а путь к сердцу я найти обещаю! – чуть ли не беру я под козырёк.
Это ведь моя работа.
Я шеф-повар высшего разряда и директор всего нашего пищеблока. Санатория первой категории. Ордена Красного Знамени.
И ещё ни один клиент не уезжал от нас недовольным. Ну а генералы – они же тоже люди.
Причём, голодные и уставшие после боёв и сражений. И моя задача – их накормить.
– Отлично, Ниночка, я на тебя рассчитываю. Готовь меню, – плотоядно смотрит на меня Антон Павлович. – Когда же ты для меня согласишься ужин приготовить? – грустно облизывается он на мои пышные аппетитные бёдра.
Ох, никогда. Не в моём вкусе. Дрищ какой-то. Из Москвы к нам два года назад прислали. Так и остался, не смог уехать. Прикипел к просторам нашим да шёпоту волн морских.
Да только я лично люблю военных. Красивых. Здоровенных…
А у нас они бывают нечасто. Вот и выливаю всю свою любовь и страсть в булочки да шанежки, расстегаи да кулебяки.
От нас все отдыхающие круглые да румяные уезжают.
И всегда возвращаются. Всегда.
Кто в наших «Крымских далях» побывал хоть раз, больше никогда их не забудет.
Это любовь на всю жизнь…
– Добрый день, товарищ генерал, – стою я по струнке перед Суворовым.
– Вольно, – командует он низких басом, и у меня аж лампочки внутри загораются от его силы и низкого хриплого голоса.
Мурашки по спине бегут. Рассматриваю его тайком: выправка военная, косая сажень в плечах, глаза холодные, стальные. Орлиный нос. Гладко выбрит, кожа мягкая на лице, пахнет дымом и кедровой стружкой. Молодой, не больше сорока пяти.
Одним словом – настоящий генерал. Я таких вживую никогда и не видела. Только разве в кино.
– Я буду вашим персональным шеф-поваром, – докладываю ему наш план, который мы придумали с Антоном Павловичем. – Буду доставлять вам лично в номер ваш завтрак, обед и ужин. Вот, можете ознакомиться с меню и выбрать по желанию, что хотите, – протягиваю ему дрожащими руками папочку.
– И ты приготовишь всё, что я захочу? – хитро прищуривается генерал, и я замечаю, как его взгляд скользит дальше по моей фигуре. Ниже.
Рассматривает меня. С головы до ног.
Только я сегодня я надела свой накрахмаленный фирменный халатик, аж хрустит на мне от свежести. Всё при мне: грудь облегает плотно, талию, на попке отлично сидит.
И хотя фигура у меня не девичья, селёдочная, зато всё при мне: и бёдра крутые, и грудь.
– Всё, что только пожелаете, – с готовностью отвечаю я, и тут вижу, как Суворов не сводит взгляд с моего декольте.
Опускаю глаза, и вся заливаюсь алой краской: как я не заметила, что у меня две верхние пуговицы отлетели, и теперь вся моя пышная сдобная грудь наружу!
В красном атласном лифчике!
За кого он меня сейчас примет?! За развратную девку?
– Ну хорошо, – растягивает свои губы в ухмылке Суворов, делает шаг навстречу, и меня всю обдаёт жаром.
Жаром, который исходит от его крепкого сильного тела. Как от боевого снаряда…
Чувствую, что не могу унять дрожь в кончиках пальцев, и моя грудь поднимается в вырезе моего халатика вверх-вниз, как два пышных облака.
Облака в алом лифчике… Блин!
– Тогда приготовь мне мясо по-французски, Нина… – задумчиво смотрит на мои груди генерал, и я понимаю, что мне поскорее надо бежать. – И оливье. Как полагается… – делает он ещё один шаг ко мне, я отступаю назад и чувствую спиной прохладу стены.
– Так точно, товарищ генерал, – лепечу я в его лицо, которое так близко, что мне кажется, ещё пару сантиметров – и он возьмёт меня в плен…
Нападёт без объявления войны…
2
Чувствую его дыхание, пропитанное табачным дымом… Сукно его кителя уже почти касается меня, моей оголённой беззащитной груди, которая, мне кажется, сейчас выпрыгнет от волнения из узкого лифа.
Прямо ему в руки. Сильные. Мужественные…
Он смотрит на меня пристально, долго, опускает глаза в моё декольте и прерывисто вздыхает.
Делает шаг назад, и я только сейчас понимаю, что весь мой халатик облепил моё влажное от волнения тело.
Я вся горю, и мне надо поскорее вырваться из этого плена, пока не случилось