глава первая
Теплым майским вечером, ближе к десяти часам, в дверь позвонили.
– Ну, наконец-то, а то я подумал, что уже вас не дождусь, – высказал Платон.
– Извини, немного запоздали, – ответили вошедшие.
– Это правда? – поинтересовался Петр.
Петр был чуть полноватым человеком, невысокого роста. Волос на голове Петр не носил, он их предпочитал брить вместе с лицом, утверждал, что так легче мыслить, ничего не давит на мозг. Он был очень добрым и отзывчивым, особенно в отношении своих друзей.
– Что, правда? – переспросил Платон.
– То, что мне сказал Семен, – продолжил Петр.
– Да, это правда, нас действительно отправили на все лето за свой счет.
– Водку, как обычно в морозилку? – перевел разговор Петр.
– Конечно! Ты же знаешь, я теплую водку не пью, – ответил Платон.
Платон при ответе сморщил лоб, он всегда так делал, когда ему что-нибудь не нравилось. Платон был среднего роста, свои шикарные, черные волосы он зачесывал на левую сторону. На лице Платона красовались сросшиеся у переносицы брови, которые делали его более брутальнее. Одну бровь он умел в момент сморщивания своего лба, поднимать наверх и, тем самым, казался свирепей.
– Сеня, режь колбасу, а я пока достану рюмки и нарежу фруктов, – продолжил Платон.
Как только друзья сели за стол, за окном поднялся сильный ветер, и молния озарила весь двор.
– Ох! Сейчас ливанет, а мы зонты не взяли, – возмутился Семен.
Семен был интеллигентной внешности, стрижку он носил короткую, настолько короткую, что, волосы нельзя было даже зачесать. На лице Семена постоянно, красовались очки, у него их было несколько пар. Роста Семен был высокого, сто восемьдесят три сантиметра. Но, несмотря на свой интеллигентный вид, работал Семен обычным шофером.
– Какие зонты? Сеня, пока мы с тобой соберемся уходить, дождь семь раз уже закончится!
– Будет об этом. Закрывай окно и наливай, водка уже давно остыла.
Первая провалилась незаметно, вторая тут же отправилась в след, после третьей Петр достал сигарету, размял ее между пальцев, и произнес:
– Да, брат, что же ты теперь делать будешь?
– Если ты по поводу работы, то я и ума не приложу. Все произошло настолько неожиданно, что я до сих пор прибываю в шоке. Насколько тебе известно, у меня семья, которую нужно кормить, и два кредита, один на машину, а второй на дачу.
– Как я понимаю, вам должны дать компенсацию!
– Должны. Но, никакой компенсации не будет. Вчера меня вызвал к себе шеф, и объяснил, что компания находится на грани банкротства, и спасти ее может только чудо. И как вы понимаете, этим чудом он называет, отпуска без сохранения содержания заработной платы, одним словом, идите граждане за свой счет.
– А если у человека нет своего счета? Тогда что ему делать?
– Тогда ему, Петь, нужно подыскивать себе новую работу.
– Ты уже занялся поисками?
– Занялся, а толку нет. Я отработал в этой компании больше десяти лет, и за все эти годы сотрудникам ни разу не задержали зарплату, а нынешний кризис погубил предприятие, и оно стремительно идет ко дну. Да, я совершенно не заметил, как пролетели эти годы. Кому теперь нужен, почти, сорокалетний редактор?
– Ну, ты погоди пока на себе крест ставить, ты опытный сотрудник! Причем без вредных привычек.
– Твоя – правда! А, востребован сегодня: энергичный, целеустремленный, коммуникабельный, лучше всего женского пола, и с приятной внешностью. Желательно еще, до тридцати лет.
– А у меня, – разливая по четвертой, продолжил Петр Сергеевич, – все донельзя наоборот. Написал рапорт на пенсию.
– На пенсию? Но ты же еще молод для пенсии!
– Я, как инспектор Дорожно-патрульной службы, свое отработал, и имею права на заслуженный отдых. Написал рапорт и отдал его руководству, а меня вызвали в управление и предложили два варианта: либо я перехожу в управление следить за мониторами от камер видео фиксации, либо, остаюсь в своем отделе. И третьего варианта не дано.
– То есть, о пенсии не может быть и речи?
– Совершенно верно, не может.
– И, что ты думаешь делать?
– Останусь в своем отделе, я там как-никак столько лет отработал!
Друзья так накурили, что Платон, как некурящий, попросил Петра открыть окно. На этот момент дождь уже утих. И на улице царила не передаваемая тишина!
День клонится уже к закату,
И не заметно как он пролетел,
Оставшись