Сэм уже ни о чем не думал, если он сейчас остановится, упадет и умрет, значит, так тому быть. Но ноги шли сами, Сэм их почти не чувствовал, он вообще не чувствовал свое тело, он был на грани своих физических сил, только какая-то потусторонняя сила толкала его вперед и вперед.
Кругом была выжженная степь и сумрак, за все, дни, что он идет, солнце ни разу не выглядывало, иногда становилось совсем темно – значит, ночь, а потом чуть светлее – значит, день. Он уже забыл, сколько идет, и сколько вообще прошло времени с момента его выхода из бункера.
Мир был давно на грани крупных военных действий. Бункер построил его дед лет пятьдесят назад, провел туда все коммуникации, систему жизнеобеспечения на один месяц. Но ничего не происходило – мир был на грани, политики ругались и обвиняли друг друга, но никто не нажимал никаких красных кнопок.
Сэм раз в год забирался в бункер на пару недель с ящиком виски и закуской. В бункере не работал ни один коммуникационный прибор – Сэм совершал психологическую разрядку.
И один раз ему не повезло – выйдя наружу, он обнаружил, что катастрофа все же случилось, кругом никого не было, электричества не было, и весь их небольшой поселок абсолютно пуст. Искали его или нет, уже неизвестно. На работе он в отпуске, а дома некому, ибо холост.
И он пошел, чтобы куда-то прийти, чтобы кого-то найти – остались же еще люди где-то, но силы таяли, а он так никого и не встретил. Тело все же не выдержало и упало совсем без сил, а последние проблески сознания потянулись за белым манящим светом…
Движение тепловой точки уровня «человек» Феликс зафиксировал в пять утра. Глаза, давно привыкшие к ровному монотонному ничего на мониторах, с неожиданностью заметили колебания, и колебания медленно двигались к запрещенной зоне, и если не предпринимать никаких действий, то через десять минут объект будет автоматически разнесен куски тепловым лучом.
Тревогу четвертого уровня поднимать не пришлось – тепловая точка замерла и медленно начала тускнеть. Феликс, не раздумывая, нажал на кнопку тревоги второго уровня – экстренное спасение жизни человека.
Бригада экстренного реагирования выехала в зону Х, все начальство собралось у мониторов передачи информации от медиков. Сигнал пришел через четыре минуты сорок три секунды – приборы зафиксировали сердцебиение, обезвоживание составляло восемьдесят процентов; камера начала передавать видео найденного объекта – мужчина средних лет, умирает от истощения, видимых повреждений не обнаружено.
Уф, мужчина, жаль, жаль, но это первый человек за месяц, значит, есть еще люди, остается только ждать. Общее спокойствие восстановлено, все разошлись по своим делам.
Сэм очнулся от тепла, даже от жара – боль в голове пульсировала огненной точкой, мочевой пузырь настоятельно требовал опорожнения, все тело колотило мелкой дрожью.
«Значит, в рай не прошел, значит, виновен и в аду, и вечно мне быть в таком состоянии, – пролетело в голове Сэма. – Открывать глаза, осматривать обстановку?» Глаза не ответили и начали медленно открываться.
Однако нет, вполне мило и чисто, неужели решили оставить пожить на земле, ну как-то совестно будет жить обмочившись, и Сэм начал подниматься с кровати. Он сел, убрал одеяло и обнаружил, что он гол, а возле кровати стояла небольшая пластиковая емкость, видимо, для того, что он хотел сделать. Он посмотрел вокруг – никого нет, и он опорожнил свой мочевой пузырь, совершенно не стесняясь.
Дрожь стала заметно меньше, но голова продолжала гореть, и Сэм решил еще поспать.
В следующий раз он проснулся сам, удовлетворенно в полудреме установил, что дрожь прошла, голова почти не болит, но хочется есть. Тело передавало ощущение приятности и мягкости, в глаза не бил яркий свет, до ушей не доносилось ни звука – все, теперь рай, оказывается, надо было только пописать.
Он открыл глаза и увидел, что находится внутри тканевого мешка, такого, какой делали в джунглях, спасаясь от комаров. Только здесь ткань красиво окружает деревянную кровать, белье, на котором он лежал, мягкое и нежное. Выглянув за шторку, Сэм обнаружил шикарную комнату, которую он разве что видел на картинках в учебнике истории – половина стены отделана деревом, а выше бежевая краска, люстра в виде дирижабля, на полу темно-зеленый ковер и посередине резной журнальный столик и два стула. С этой стороны кровати видна дверь, он посмотрел на другую сторону – стена есть, но окон нет.
Да, странное место, сказать, что я умер не получается, я ощущаю себя живым, хотя никто не знает, что чувствуют люди после смерти, но я себя щипаю, и мне больно – вроде жив. Но эта комната больше напоминает древние замки аристократии, чем современное жилье, небось, нахожусь в каком-нибудь реалити-шоу. Меня не убили, а даже наоборот – спасли, значит, будет продолжение банкета.
На прикроватной тумбочке лежала аккуратно свернутая одежда спортивного типа – легкие штаны и футболка, на правом рукаве надпись «Гость» и белый круг.
«Гость дак гость», – подумал Сэм и пошел осматривать другие помещения в надежде найти столовую.
Он,