Башня была не просто обителью. Она была якорем. Узлом, на котором держалось равновесие между светом и тьмой.
Внутри, в огромном круглом зале, озарённом мягким светом висящих в воздухе кристаллов, семеро Стражей собрались у Печати. Печать представляла собой нечто странное: круг, в центре которого бился слабый пульс света – как крохотное солнце, запертое внутри хрусталя. Его отблески создавали танцующие тени на мозаике пола, в которой были вплетены спирали, знаки стихий и символы, не имеющие названий в человеческих языках.
Старший из них, Элиас, стоял в центре, опираясь на жезл из серого металла, который гудел при каждом его движении. Его волосы были серебристыми, длинными, сплетёнными в косу, спадавшую на левое плечо. Лоб пересекала тонкая татуировка в виде переплетённых лент. Его глаза – цвета иссиня-чёрного льда – смотрели на Печать с тревогой.
Она дрожит, – произнёс он, и голос его был тяжёлым, как камень. – Сегодня ночью я чувствовал дыхание Бездны.
Ты говоришь это каждую зиму, – отозвался Сарек, высокий мужчина с загорелой кожей и глазами, похожими на угли. Его элемент – Огонь. – Бездна не дышит. Она гниёт.
Ты ошибаешься, – вмешалась Лира. Её голос был мягким, как шелест шелка, но в нём таилась сталь. – Я тоже чувствовала её. Мои сны были полны пепла и пустоты.
Лира выглядела моложе остальных. Её волосы, цвета меди, ниспадали свободными волнами, глаза сияли янтарём. На ладонях – ожоги. Её магия не слушалась её полностью. Иногда пламя, что она вызывала, оборачивалось против неё. Но никто не мог спорить с её мощью.
Она называет нас, – продолжала Лира. – Но мы не слышим. Мы закрываем уши, боимся глядеть вглубь. А ведь мы – Стражи. Мы должны быть первыми, кто смотрит в тьму.
Смотреть в тьму – одно. Прыгать в неё с головой – другое, – заметил Вейрон, Страж Ветра. Его длинное лицо казалось вырезанным из мрамора. – Ты слишком увлекаешься своими теориями, Лира.
Нет, – покачал головой Элиас. – Она права. Что-то меняется. Вчера, когда я касался кристаллов Печати, один из них треснул. Сам. Без заклинания. Без причины.
В зале повисла тишина. Даже кристаллы тускло замигали, как будто прислушались к словам.
Мы можем усилить охрану, – предложила Мира, Страж Воды. – Переплести потоки. Восстановить орден Круга Течения.
Нет, – сказал Элиас. – Мы не должны латать трещины. Мы должны понять, почему они появляются.
Он посмотрел на Лиру.
Ты давно говоришь, что Печать несовершенна. Что ты имела в виду, когда говорила это?
Лира подняла взгляд. В её глазах плясал огонь.
Печать сдерживает. Но не решает. Мы только откладываем неизбежное. Я верю – если мы уничтожим Бездну, мир станет чище.
Уничтожить? – хмыкнул Сарек. – Как уничтожить то, что существовало до материи? Это как попытаться поджечь время.
Возможно. Но если мы объединим силу всех семерых, если направим её вглубь… Мы можем достичь центра. Источника. И выжечь его.
Элиас молчал. Остальные переглядывались.
Мы не судьи, – медленно произнёс он. – Мы – щит. Не забывай, Лира. Наша задача – оберегать равновесие. Свет без тьмы ослепляет. Тьма без света убивает.
Но равновесие нарушается, – настаивала она. – Я чувствую это. Или мы действуем… или мы исчезнем. Как те, кто был до нас.
Мы подумаем, – сказал Элиас, поднимая руку. – На сегодня – всё.
Лира кивнула, но в её взгляде не было смирения. Она уже приняла решение.
Позднее, когда остальные покинули Зал, Элиас задержался у Печати. Он коснулся пульсирующего круга, и его кожа затрещала от магии.
Мы ещё не готовы… – прошептал он.
В этот миг, в глубине Печати, нечто пошевелилось.
И в одном из коридоров Башни, в темноте между мирами, тихо щёлкнула дверь, которую не открывали со времён первой эпохи.
ГЛАВА 2. КОДЕКС И ОГОНЬ
Ночь в Башне Молчания была иной, чем в остальном мире. Здесь тьма не просто скрывала – она наблюдала. Здесь небо не казалось звёздным куполом, а напоминало бездонный колодец, вглядываться в который значило рисковать разумом.
Лира стояла у окна своей башенной кельи, узкой и пустынной, словно вытесанной из одного куска чёрного обсидиана. Её пальцы покоились на холодном камне, а взгляд был устремлён в бездну. Небо мерцало медленно, будто звёзды не горели, а дышали. Воздух был пронизан магическим электричеством, тонкой вибрацией, едва уловимой, но настойчивой. Как если бы сама материя мира напрягалась в ожидании чего-то…
Башня не спала. Она помнила. И когда память древнего места шепчет тебе в темноте, важно слушать – и выбирать, кого ты слушаешь: себя или шёпот.
Лира задула лампу и наощупь нашла нишу в стене, закрытую гладкой плитой. Её ладонь легла на узор – переплетённые круги, вписанные в шестиугольную сетку. Плита издала щелчок и медленно поползла вбок, открывая проход.
Этот