Ответственное задание. Пётр Петрович Карякин

ала, конечно, не хочется отрываться от подушки. Думаешь – дай ещё сосну минут десять. Но соберёшься с мужеством, сбросишь одеяло, раскроешь окно и, вдохнув полной грудью утренний воздух, начинаешь «заряжаться».

      Пулемёт, миномёт или там пушку зарядить нетрудно – вложил пулемётную ленту или снаряды и готово. Человеку же нужно заряжаться силой и энергией. А такой пилюли, чтобы проглотил и стал сильным, ещё не придумали. Вот тут и приходится махать руками, ногами, бегать, приседать, прыгать. В общем, минут десять-пятнадцать заниматься гимнастикой. Замечательное занятие! А кто гимнастикой не занимается, тот хилый человек – он скоро сделается морщинистым и, наверное, лысым. Чтобы не быть таким, я встаю рано.

      Вот и сегодня – встал чуть свет. И очень хорошо сделал: во-первых, я много увидел и узнал, а во-вторых, получил большое и ответственное задание, о чём и постараюсь рассказать.

      Пока я делал зарядку и обтирался холодной водой, показалось солнце. Я скорей надел рубашку и на улицу, а оттуда в сад.

      А там – красота! Ни единой пылинки в воздухе ещё нет. Город спит. У солнца лучи чистые, словно умытые. Они так и играют на влажных от росы крышах, на заборах, на листве деревьев. И все деревья стоят, будто позолоченные. Даже серебристый тополь и тот стал золотым. А на траве роса блестит, как будто и трава обливалась водой после зарядки и ещё не успела обтереться.

      Капли большие-большие, и в каждой капле маленькое солнце.

      Посмотрел я, и радостно мне стало, думаю: «Хорошо, что проснулся рано, днём такого не увидишь».

      Тут где-то справа от меня, за черёмухой, белой от цветения, точно её снегом обсыпали, засвистела птичка.

      – Фити-фити, фю-фи, фю-фи, – что-то вроде этого.

      Я иду, не останавливаюсь. И вдруг эта птичка ка-ак пустит трель! Я так и присел от неожиданности.

      – Это же соловей! А я-то, растяпа, не узнал сначала.

      А соловей, конечно, рад утру и восторженно встречает солнце. Он-то уже не проспит!

      Осторожно ступая по траве, чтобы не обрызгаться, и стараясь не шуметь, я стал обходить черёмуху. А соловей всё пел, как он пел! Ни у одного музыкального инструмента не слышал я таких чистых и красивых звуков.

      Звуки соловьиной песни нежны, как прикосновение лёгкого весеннего ветерка, и свежи, как это утро. А какая в них сила!

      Я ещё не видал певца, и мне стало казаться, что это поют деревья, трава, весь сад, славя солнце и утро.