– Ego frater in Christo non sumus hodie in alteram ripam fluminis1, – обратился к нему брат Гуго.
Кюре повернулся на голос. Увидев человека в серой сутане, подпоясанного простой веревкой, святой отец тоже ответил на латыни:
– Timeo ius te, frater carissime2.
В его голосе явно чувствовались нотки досады. Кюре помолчал, разглядывая собрата, а потом протянул руку:
– Est nomen meum curе Leonard3.
Брат Гуго пожал ему руку, представился:
– Confitemini Jesum. Ego est fratrem Hugonem. Benedicere, Pater4.
– Benedicere… – пробормотал в ответ отец Леонард.
Он продолжал рассматривать францисканца:
– Брат Гуго… брат Гуго… кордильер… мне кажется, я слышал ваше имя, дорогой брат… Не могу, впрочем, припомнить – в связи с какими событиями…
– Возможно, дорогой брат Леонард, возможно. Я много путешествую, благодаря прихоти настоятеля аббатства св. Иеронима, святого отца д’Амбьера. Мое имя слышат то тут, то там…
Отец Леонард улыбнулся, отчего уголки его умных глаз залучились сотней морщинок:
– Да. Я вспомнил, – отозвался он. – Вы поэт, который не дает спуску снобам, клерикалам и ханжам. Я много слышал о вас. Рад, что Всевышний свел нас вместе.
Он еще раз вежливо поклонился собеседнику в пояс.
Брат Гуго тоже поклонился, хотя почувствовал досаду. Ему пришлось признаться:
– Да, святой отец, время от времени люди поют мои вирши.
Затем он предпочел сменить тему:
– Полагаю, вы тоже, как и я, вознамерились услышать «Habemus Papam»5?
Кюре расмеялся:
– Воистину так, дорогой брат Гуго! Но гораздо охотнее я послушал бы песенку «В одной святой обители»…
Брату Гуго удивился:
– Вот как? Вы ее уже слышали? И где же?
– Я впервые услышал ее в Кессаке, по пути сюда из Ле Вигана. Оказалось, ее поют везде, от Кессака до Нима, переиначивая на все лады…
Брат Гуго покачал головой:
– В следующий раз я трижды подумаю, прежде чем петь что-то в присутствии маркиза де Каверака и его присных. Я спел ее всего-то один раз, поэтому знаю, откуда торчат уши. Кстати, спасибо за предупреждение. Теперь я буду объезжать аббатство Сент-Жев за двадцать миль.
– Почему?
– Его настоятель уже хотел заточить меня в монастырское узилище.
– Вот даже как? Как же вы выбрались?
– Он не решился схватить меня в присутствии человека из свиты маркиза де Каверака.
– А! – кюре рассмеялся.
Брат Гуго добавил:
– Теперь, боюсь, его даже присутствие короля или папы не остановит!
Кюре вновь рассмеялся:
– Похоже, вы правы, дорогой брат! Господин де Люш, аббат обители Сент-Жев, – личность гневливая и злопамятная. Не все наши братья считают, что бороться с пороками допустимо с помощью виршей.
Старый кюре покивал францисканцу, понизив голос:
– Хочу предупредить вас кое о чем. Как я слышал, аббат де Люш тоже собирается услышать «Habemus Papam»!
Францисканец даже отшатнулся от него:
– Да что вы?
– Да, это так. Я, проезжая Родилан, завернул к своему другу кюре Антуану. Мы немного посплетничали об общих знакомых. Антуан сказал мне, что виделся со святым аббатом де Люшем накануне. Тот ехал в Авиньон, чтобы присутствовать на папском богослужении, в церкви св. Иакова. – Он лукаво улыбнулся. – Воистину, стоит посмотреть, как он будет хватать вас на улицах Авиньона!
Брат Гуго скорчил кислую мину.
Кюре разглядывал его несколько мгновений, потом возразил сам себе:
– Ну, возможно, сам, лично, он хватать вас не будет…
Брат Гуго улыбнулся, и кивнул, соглашаясь. Потом закончил за кюре:
– … зато может нашептать множество гаденьких словечек…
Кюре снова покивал.
Этот низенький нелепый человечек начал брату Гуго нравится.
– Почему бы нам не забраться внутрь кареты, дорогой брат? – предложил отец Леонард, – полагаю, торопиться нам некуда… Привязывайте своего мула к запяткам кареты… вот так… Если очередь сдвинется, и карета тронется, ваш мул двинется за нами.
Они сидели в карете на мягких