– Добрый день, Петр Сергеевич, – бесцветным голосом произнесла она. – Что-то вы сегодня рановато…
– Мое дело! – злобно швыряя куртку на вешалку, проворчал Мухоморов. – Когда хочу – тогда и возвращаюсь! Своему мужику будешь выговаривать!
– Я не выговариваю, – устало возразила женщина.
– Вот и нечего!
Мужчина быстрым шагом прошел на кухню, плюхнулся на стул и привычным движением включил пультом телевизор. Угрюмова в это время взяла плечики, аккуратно одела на них брошенную одежду и повесила на вешалку.
Закончив, она уже хотела уйти, но тут раздался голос с кухни:
– Подойди сюда!
По телевизору весело гонялись друг за другом кот и мышонок из американского мультфильма, но Петр Андреевич смотрел на это веселье невидящими глазами. В его привычке было всегда включить телевизор, но никогда его не смотреть.
Зоя Федоровна встала рядом и терпеливо ждала. Мухоморов исподлобья посмотрел на нее.
– Садись! – бросил он. – Не крепостная ведь!
Он криво усмехнулся.
– Хотя, неплохо бы то время вернуть! Чтобы все такие послушные были. Вот ты – он посмотрел прямо в ее бесцветные глаза, – почему такая послушная? Объясни.
– Я у вас работаю, мне нужно дочку выучить…
– Вот! – поднял Мухоморов вверх указательный палец. – Соображаешь, что с работой сейчас плохо, твой на свои копейки один семью не вытянет. Да еще раздолбай ваш по тюрьмам слоняется, как по вахтам ездит! И поэтому ты послушная!
Он встал, резким движением открыл дверцу одного из шкафчиков кухонного гарнитура, достал оттуда бутылку дорогущего коньяка и плеснул его… в рюмку.
– Не люблю эти фужеры! – пробубнил он. – По мне так: что проще, то и лучше!
Выпив залпом, он повернулся к собеседнице. Его глаза продолжали метать молнии.
– Так, о чем это я? Ах, да, про послушание! Представляешь, приехал я сегодня на свой завод, а у меня целый цех на работу не вышел!
– А что случилось?
– Обожрались, вот что случилось!
Он возмущенно топнул ногой.
– Вчера пришли ко мне целой делегацией в кабинет, умоляли, мол, Сергеич, жрать нечего, дай хоть сколько-нибудь. А я что, зверь какой что ли? Думал они порядочные, выдал им немного – а они теми же ногами в магазин. Только не в хлебный!
Зоя Федоровна молча слушала. Эти беседы были обычным делом, она давно к ним привыкла. Привыкла и к тому, что Мухоморову в этих разговорах собеседник был не нужен.
– Так и ладно бы мужики, от этих чертей что угодно ожидать можно. Но ведь бабы! Цех-то женский! А ведь у них тоже дети, им тоже нужно держаться за работу. Время-то такое сейчас, что выкину их – заревут. И ко мне же в итого назад и приползут!
– Так зарплаты задерживают… Люди на нервах.
– И что, что задерживают? Везде так, я один, думаешь, такой? Вон у Лехи Груздева на пилораме уже девятый месяц ничего не давали – и что! Время сейчас такое, пояса надо затянуть – а они выклянчили копейку и тут же пропивать побежали. Так я тоже виноват? Я им глотки заливаю?
Он плеснул еще в рюмку.
– И вот ты мне скажи: за что этих животных уважать? Постоянно у меня чего-то просят – и все недовольны. Что хоть вам всем надо от меня? Неужели я для этого столько лет по рынкам гонял за китайскими трусами, на всем экономил, потом этот никчемный заводишко выкупил – чтобы вот так вот в пятьдесят лет на нервах исходить? Думал, что вот, наконец, поживу, тихо, спокойно – но нет же! – он треснул ладонью по столешнице. – Теперь всякие деревенщины кровь портят!
Он посмотрел на спокойное, без всяких эмоций лицо Угрюмовой и махнул рукой.
– Да что с тобой говорить. Такая же как они. Только послушная!
И даже заканчивался разговор как обычно, теми же самыми словами. Зоя Федоровна машинально поднялась, чтобы уйти.
Мухоморов довольный смотрел ей вслед. Внезапно, что-то вспомнив, он снова стал серьезным.
– Светка-то как там?
– Как обычно, – не оборачиваясь отвечала Угрюмова. – Сидит со своими картинками…
– Хорошо, – кивнул Петр Сергеевич. – Вот и пусть сидит. Дома полезнее ей…
Оставшись один, он некоторое время с недовольным видом смотрел в окно. Все его раздражало. Но больше всего не давали покоя два котенка от уличной кошки, которые резвились на пыльной дороге прямо перед домом. Уж сколько раз он гонял их, но упрямые животинки все равно приходили на прежнее место. Единственное, что его слегка радовало так это то, что раньше зверьков было трое, и он недавно, изловчившись, сумел-таки придавить одного из них на своем внедорожнике.
Плюнув в сторону ненавистных котят, он снова взял в руку бутылку. Рассматривая ее, он презрительно ухмыльнулся.
– Цена одной этой бутылки выше чем любая из зарплат каждого из этих голодранцев, – пробормотал он и плеснул себе в третий раз.
*