– О господи, – с облегчением выдохнула Анна Петровна, – я уж подумала, труп в прозекторской вскочил и откусил у тебя кусок беляша, который, я знаю, ты жуешь втихаря от препода.
Кира подняла голову.
– Да, конечно, тебе смешно! Вам все время весело. Только и можете повторять: нам бы ваши проблемы! А они есть, проблемы эти! Вам на них плевать. И на нас вам плевать! Вы все за нас решаете. А нас кто-нибудь спросил: какого мы на эту Украину поперлись, что мы там забыли?! Мы же тоже граждане… этой страны! Как голосовать, так обязательная явка, как на митинг официальный – обеспечьте явку от факультета, на «Бессмертный полк» чтобы была колонна…
Кира махнула рукой и отвернулась, мол, что тебе объяснять, ты сейчас мне снова мораль читать начнешь, про родителей своих, да про войну. Уже сто лет назад эта война была, все забыть никак не можете. Она театрально всхлипнула. Но ответом ей было молчание. Кира подняла голову от подушки.
Бабушка стояла у стола, подравнивала беспорядочно сваленные в стопку Кирины тетради, потом сложила ручки, вставила их к карандашницу, смахнула невидимую пыль. Кира только хотела что-то съязвить, как бабушка вдруг заговорила.
– Знаешь ведь, что у нас в приюте при храме поселили беженцев с детьми?
Кира промолчала. Ну знает, конечно. И что?
– Есть у нас повариха, ворчит все время, ругается, мол, привезли всяких, корми их тут, а наши дети чем хуже. Мы ее успокаиваем, пытаемся понять, муж у нее пьющий, она одна детей тянет. А вчера…
Бабушка повернулась к Кире и посмотрела ей прямо в глаза. Кира удивленно моргнула: такого лица у бабушки она не помнила.
– А вчера… Ольга что-то совсем разбушевалась и как швырнет половник, тот – в кастрюлю пустую, а кастрюля – на кафель. С грохотом. И вдруг дети, что были в столовой, молча упали на пол, старшие прикрыли младших. И так лежали, пока не подбежали родители…
Бабушка замолчала, еще раз поправила уже аккуратную стопку и вышла. Обиделась, наверное. Ну так что ж, Кира имеет право на свое мнение. И ее друзья тоже. Они взрослые люди. Нечего всех под одну гребенку грести, уже проходили. Она достала телефон. Быстро набрала: «Тим, поехали в Мак ночью, типа прощаться, он седня последний день работает. Машке напиши».
Звякнул ответ: «Твой отчим отвезет? А то потом как назад?» – «Ну щас буду уговаривать, он любит, когда я подлизываюсь».
Отчим Киры Степан появился в их семье не так давно и изо всех сил старался понравится падчерице. А она просто терпела: его солдафонские шуточки, попытки вмешаться в ее воспитание, неумные высказывания. Ну ей по крайней мере так казалось, что неумные. Кира мечтала только об одном: поступить в мединститут в Москве и уехать из дома, начать самостоятельную жизнь. Но баллов в Московский мед ей не хватило, пришлось срочно перебрасывать документы в областной и то еле прошла. Поэтому она старалась как можно меньше бывать дома, пропадала на своих студенческих тусовках вместе с Тимом и Машей.
Тим ей нравился. Очень. И тот это понимал. Но не делал никаких встречных шагов, подчеркнуто дружелюбно относился и к ней, и к ее подруге Маше. Ага, типа друзья. Кира страдала, плакала Маше в жилетку, та утешала, говорила, что Тим еще просто маленький, все мальчишки взрослеют позже, а как только он станет старше, он сразу поймет, кто все эти годы был с ним рядом и оценит по достоинству. Кира не верила, но улыбалась и вытирала слезы.
Вернулась домой уже за полночь. Мама и бабушка спали, маме завтра рано к своим первачкам. А бабушка… Ну и хорошо, что уснула. Хоть не будет учить, что такое хорошо и что такое плохо. Кира включила свет в своей комнате и увидела на светлом покрывале кровати какую-то папку. Она взяла ее в руки, повертела. Обыкновенная старая картонная папка, в которой когда-то хранили всякие документы. Кира видела такие в архиве, когда занималась поиском информации о прадеде.
Бабушка положила? Нет, Кира, конечно, не была уж какой-то совсем бесчувственной дурочкой. Они еще до эпидемии ковида успели съездить в Брест, где жила бабушкина подруга тетя Зоя, увидеть Брестскую крепость, Хатынь, в Кракове были в музее Шиндлера, а в Освенциме – в музее нацистского лагеря Аушвиц.
Но что происходило сейчас, она хоть убейте не понимала. Да, они привыкли к спокойной комфортной жизни. Ну так что здесь плохого? Не за это разве боролись те, кто… Кира вздохнула, положила папку на стол. Завтра посмотрю, решила. Или когда время будет. И уснула, забравшись под одеяло.
***
Марк попытался сдвинуть стол с места, но тот словно прирос к полу. Черт, как его вообще сюда затащили, этого двухтумбового монстра из чистого дуба?! Он еще раз попытался, но стол только скрипнул и не сдвинулся ни на миллиметр.
Ну ладно, есть же специалисты, сейчас они приедут, вынесут, мама сделала все распоряжения. Марк сел на пол, прислонившись к столу. Оглядел пустую комнату. После смерти деда из нее вынесли все вещи, а квартиру продали. Остался только этот стол.