Уставшие члены жюри уже посматривали на часы, когда на сцену, заметно смущаясь, вышел последний заявившийся участник. Это был лет семидесяти изрядно облысевший мужчина в синем не по размеру сидящем широком пиджаке, мятой чёрной футболке, поношенных джинсах и основательно побитых кожаных ботинках. Поверх пиджака был наброшен лёгкий коричневый плащ родом из восьмидесятых годов прошлого столетия, который мужчина сразу снял и манерно повесил на спинку стоящего в центре сцены стула. В руке у старичка была такая же немолодая гитара, сделанная, по всей видимости, каким-то гитарным мастером пятидесятых годов или раньше. Мужчина потрогал рукой микрофон, тихо извинился, присел на стул, провёл пальцами по струнам, проверяя точность гитарного строя.
– Это ещё что за фрукт? Кто его выпустил на сцену? – громко возмутилась Виктория Яковлевна Корж – лет сорока от рождения директор дворца культуры и одновременно председатель жюри конкурса.
– Да он с утра здесь обитает, – почти шепотом, но так, чтобы смогли услышать все члены жюри, прогудел Олег Борисович, сотрудник районного управления культуры.
– Да, Виктория Яковлевна, с утра, я его, как говорится, сразу сфотографировала с этой странной гитарой, – подтвердила директриса местной музыкальной школы Ольга Михайловна. – Сначала болтался в вестибюле, рассматривал картины, фотографии. Потом пробрался за сцену, сидел возле гримёрки, всех рассматривал, всё слушал. И улыбался. И как-то так улыбался безумно, глаза мутные, ничего не выражающие. Господи… Я всё сижу и думаю: неужели полезет на сцену? И, как видите, таки полез…
– Да вот я и смотрю: как можно было в таком бомжовском виде выходить на сцену? Там у нас на конкурсе кто-то вообще следит за дресс- кодом? – продолжила возмущаться Виктория Яковлевна, повышая голос так, чтобы могли услышать не только зрители, но и сам уже приготовившийся к выступлению старичок. – Это же уму непостижимо, вы посмотрите на него. Да и вообще, мы планировали конкурс не для людей пенсионного возраста. Зачем вот это? Что он нам тут собирается показывать?
В жюри роптание и замешательство, в зале – лёгкий смешок. Виктория Яковлевна Корж – непререкаемый авторитет в культурной сфере района. Два высших образования – одно режиссёрское, второе музыкальное по классу вокала – позволяли ей своё мнение легко превращать в общее. Да ещё безупречная репутация, мощная личная харизма, владение словом и стремительный напор – известные коньки Виктории Яковлевны, против которых никто не мог противопоставить никаких аргументов.
– И всё же я предлагаю послушать человека, – раздался звонкий голос с самого дальнего края стола для членов жюри – это произнёс Николай Иванович Брагин – белобородый представитель районного совета ветеранов и тенор местного ветеранского хора.
– Вы, знаете, Николай Иванович, вам, может быть, это в силу вашего возраста и интересно, – строго сдвинув брови, возразила Виктория Яковлевна. – Но оглянитесь назад, посмотрите в зал, там молодёжь одна. Давайте заканчивать, нас ждёт совещательная комната и накрытый стол. Пора опускать занавес. Это позор какой-то… Все сегодня были наряжены, красивы, талантливы. А вот это мне слушать, честно слово, не хочется. И, надеюсь, что члены жюри со мной согласны.
За столом ладно и согласно закивали. Зал недовольно гудел. Мужчина на сцене покорно ждал сигнала о начале выступления. Пауза затянулась.
– И всё-таки я настаиваю. Если человек подал заявку и уже, извините, вышел на сцену, нельзя ему отказывать, иначе мы будем выглядеть предвзятыми, более того – невоспитанными, не уважающими участников, – не согласился Брагин, в его тонком голосе вдруг появились басовитые ноты.
– А он нас уважает? Вот, взять и выйти в таком виде – это уважение? Да и возраст… Ну, куда ему в таланты? – недовольно простонала Виктория Яковлевна. – Хорошо, пусть будет по- вашему, – утверждающе кивнула Корж и, взяв в руки микрофон, недовольным тоном назидательно обратилась к мужчине на сцене, – участник, представьтесь, пожалуйста!
– Назаров Евгений Максимович, – вытянув худую шею, неуверенно сказал мужчина.
– Что вы будете исполнять, Евгений Максимович?
– Песню собственного сочинения «Наш путь», – ответил Назаров.
– Ещё и собственного сочинения… – бросив на стол микрофон и закатив кверху ярко накрашенные глаза, вздохнула Корж. – Представляю, что мы сейчас услышим. И откуда они только берутся – вот эти доморощенные сочинители и графоманы?
– Виктория Яковлевна, конкурс называется «Алло, мы ищем таланты!» – негодующе буркнул Брагин, его руки тряслись, лицо покрылось испариной. – И в данный момент именно мы с вами являемся искателями этих талантов и вершителями судеб участников. Таланту не обязательно выходить на сцену в костюме с бабочкой или, извините, в сверкающих трусах. И возрастной ценз на конкурсе установлен не был…
– Я услышала вас, Николай Иванович, пусть