Отказать Олегу Казимировичу она не смогла. Сегодняшний поход в торговый центр пришлось отменить. Хотела купить себе кое-чего на летний сезон да присмотреть достойный подарок отцу, которому в июле исполнялось шестьдесят два. Да… Вот так летело время. Давно ли девчонкой бегала она по деревне, дразня чумазых пацанов и часами не уходя с речки… А ей и самой в ноябре уже двадцать пять стукнет. Неужели двадцать пять? Ира на всякий случай пересчитала свой возраст – да, так оно и есть, и ни годом меньше.
Не успела она войти в больницу, как водитель Кирилл, подкатив ко входу, крикнул ей из кабины, что поступил вызов. Наспех переодевшись и захватив свой «волшебный чемоданчик», Ирина села в «газельку».
– Как-то сегодня по-сумасшедшему всё начинается, – сказала она, поправляя на голове белую шапочку.
Кирилл посмотрел на неё, но ничего не сказал.
Обычно ездила она с Петькой, молодым водителем, который всего третий месяц практиковался у них после автошколы. Кирилл же был напарником другого фельдшера, Ларисы.
Первый вызов оказался к знакомой бабке. Звали её Елизавета Петровна, и шёл ей восемьдесят восьмой годик. Бабушка была своенравная и взбалмошная, со сталинских времён жила в трёхкомнатной квартире с высоченными потолками и со стенами толщиной в четыре кирпича. Такие здания, построенные после тысяча девятьсот сорок пятого года, рассчитаны были на сто пятьдесят лет, и бабушка, судя по всему, не собиралась им уступать в долговечности. При малейшем недомогании она вызывала скорую, и если та приезжала не в положенные двадцать минут, то начинала жаловаться во все инстанции, начиная от местной администрации и заканчивая Минздравом. Письма её, содержание которых каким-то образом доходило до медиков, зачитывались в те моменты, когда становилось совсем грустно. «Штиль», что называется, был у бабки высоким, а её витиеватые измышления пробирали до слёз. От смеха, разумеется. Бывало, что и по три раза за день приходилось к ней выезжать. Все фельдшеры в больнице её боялись и испытывали чувство, близкое к самой настоящей ненависти. Ирина, хоть и не находила оправданий такому поведению пожилой женщины, старалась всё же не придавать особенного значения этим выездам. Между собой бабушку медики прозвали «Виссарионовна». Так и говорили диспетчеры – «к Виссарионовне в бункер», когда поступал звонок от Елизаветы Петровны.
Но в этот раз бабушке всерьёз стало плохо. Прихватило сердце, да так, что Ирина посчитала необходимым отвезти Елизавету Петровну в стационар. Но та, выпив лекарство, замахала руками.
– Даже не предлагай, – громким голосом возразила она. – Знаю я ваши эти стационары. До́ма и стены мне помогают. А там посикушки всякие будут изображать из себя знатоков да командиров. А толку-то от них? В стационар я только уж когда помирать стану, вот тогда и пожалуйста. Я полежу немного – да и отпустит.
– Ну смотрите, Елизавета Петровна, – покачала головой Ира. – Под вашу ответственность. Силой я вас заставить не могу. Я кардиологу нашему сообщу, Альберту Георгиевичу, он к вам завтра же и приедет, посмотрит. Вы уж прислушайтесь к нему, он человек с опытом.
– Ладно-ладно, – успокоилась бабушка. – Знаю я этого Альберта. Алик – шкалик. Ступай уже. Разберёмся.
Когда Ира снова села в машину, на сердце у неё сделалось неспокойно. И не Елизавета Петровна стала причиной этого беспокойства, а предчувствие чего-то нехорошего, безотносительно к чему-либо конкретному. Всё вокруг будто сопротивлялось Ирине. Даже «газель» едва продвигалась среди образовавшейся ни с того ни с сего пробки.
Кирилл нервничал, матерился и бубнил себе под нос какие-то одному ему понятные мантры.
– Ир, – обратился он наконец к напарнице, – давай быстренько сгоняем ко мне в деревню. Надо кое-что захватить. К тому времени и пробка, может быть, рассосётся. Всё равно без толку тут стои́м, бензин только понапрасну расходуем.
– Далеко это?
– Да вон поворот. Как раз почти по пути. Десять минут займёт.
– Ну давай, – согласилась Ирина. – Если недолго.
Добравшись до нужного поворота, они свернули направо и по лесной грунтовой дороге проехали ещё метров пятьсот. Вдали на холме уже появились крыши первых домов, когда до слуха Ирины донеслись выстрелы. Их было три или четыре.
– Охотники что ли? – спросила Ирина.
– Да не должно бы, – задумчиво произнёс Кирилл. – Не сезон.
– А кто тогда?
– А… – вспомнив о чём-то, улыбнулся Кирилл. – Это собак, наверно, отстреливают. Прибилась тут какая-то свора, проходу последние пару месяцев не даёт. А один дятел прикармливать их ещё взялся. Так они теперь совсем хозяевами в деревне себя почувствовали. Недавно девочку сильно покусали. Давно в службу по отлову звонили, чтобы сделали что-то. Но