Пятины, принадлежавшие Новгороду
Хотя формально пятина считается административным образованием, никакой самостоятельной центральной власти в пятинах не было. Управление осуществлялось из Новгорода. Скорее пятины были исключительно территориальными структурными единицами, определявшими всего лишь принадлежность земель тому или иному городу, в данном случае – Новгороду. Новгороду принадлежали следующие пятины: Обонежская, в границах до Белого моря, Бежецкая – до Мсты, Деревская – от Ловати до Луги, Водская – в районе Невы и Ладожского озера, и Шелонская – от реки Луги по побережью Финского залива до рек Нарва и Ловать. В скобках заметим, что пятины, о которых мы говорим, не имеют ничего общего с так называемым «пятинным сбором», чрезвычайным налогом, введённым в период Смутного времени и просуществовавшим до 1723 года. Согласно этому налогу, каждый пятый сноп хлеба и каждая пятая копна сена шли в государственную казну.
Карта Санктпетербургской губернии, содержащая Ингерманландию, часть Новгородской и Выборгской губерний. Я. Ф. Шмит. 1770 г.
Наряду с народом водь в новгородских пятинах издревле обитали и многие другие финно-балтийские или финноугорские племена: ижора, карела, меря, чудь, весь, мурома, черемись, мордва, пермь, печора, ямь. А всё Приневье на местных языках называлось Inkerinmaa (Земля Инкери), то есть земля вдоль реки Ижоры (финское – Inkerejri). Кстати, древние славяне этот край так и называли – Ижорская земля. В XIII–XV веках территории в бассейне Ижоры входили в состав Ижорского погоста Водской пятины Новгородской республики.
До сих пор лингвисты не пришли к общему мнению об этимологии гидронима Ижора. Одни исследователи утверждают, что он восходит к понятию «извилистая». Другие считают, что он означает «грубый, неприветливый». Третьи, напротив, – «прекрасная земля». Есть и другие, столь же противоречащие друг другу мнения.
Ярослав Мудрый
Позже, когда Приневье стало провинцией Шведского королевства, появилось название Ингерманланд, которое широко бытовало в первой четверти XVIII века. По поводу этого шведского именования Приневского края существует красивая легенда: будто бы Ingermanland переводится как «Земля людей Ингигерд». То есть людей шведской принцессы Ингигерд, дочери первого крещёного короля Швеции Олафа Шётконунга, которая была выдана замуж за великого князя киевского Ярослава Мудрого. Она-де и получила в удел весь этот край во главе с городом Ладогой, или, как его называли шведы, Альдейгьюборгом, в качестве свадебного подарка от русского князя. Ингигерд на Руси стали называть Ириной. После смерти её даже канонизировали, а Земля Инкери (Inkerinmaa) превратилась в страну Ингигерд – Ингерманландию.
Характеристики, которыми награждают Ингигерд скандинавские саги, одна лестнее другой. Согласно одной из них, «она была мудрее всех женщин и хороша собой, великодушна и щедра на деньги», а согласно другой, Ярослав «так любил её, что почти ничего не мог делать против её воли».
А. И. Транковский. Я. Мудрый и шведская принцесса Ингигерд конец XIX – начало XX вв.
В 1054 году Ярослав Мудрый скончался. Овдовев, Ирина постриглась в монахини под именем Анна. По одной из версий, скончалась она в Новгороде, пережив своего мужа на четыре года. Погребена Ингигерд в новгородском Софийском соборе. В отечественной истории она осталась под именем Анна. Новгородцы придали ей статус небесной покровительницы своего города.
Впрочем, и на этом не кончаются попытки народной интерпретации топонима Ингерманландия. По одной из легенд, его этимология восходит к имени князя Игоря. Правда, в легенде не уточняется, какого Игоря, то ли великого князя Киевского, правившего в IX веке, то ли Игоря Святославича, новгород-северского князя, совершившего в 1185 году неудачный поход против половцев и ставшего, благодаря этому, героем известнейшего литературного памятника Древней Руси «Слова о полку Игореве».
Так или иначе, но все известные нам легенды о происхождении топонима «Ингерманландия» связаны как с финнами, шведами, так и с русскими князьями и княжнами. Интересно напомнить, что такие видные русские историки, как Василий Ключевский и Михаил Покровский, были сторонниками так называемой «финно-угорской» теории, согласно которой русский народ является «сплавом разноплеменных элементов», где значительная часть приходится на финский субстрат». Невольно приходит на память петербургский аналог известной московской пословицы «Поскреби любого русского – и обнаружишь татарина»: «Поскреби любого петербуржца – и обнаружишь чухонца». Неслучайно этнографы утверждают, что у русского человека мама – славянка, а папа – финн. Те же вполне откровенные