Я приподнял кепку и взглянул на друга.
– Тебя что баба Нюра покусала?
Марк рассмеялся и, поднеся ко рту бутылку, сделал щедрый глоток. В моем собственном рту было сухо и тошно.
– Дерьмово?
Похоже, Марк заметил, с каким неестественно зеленым лицом я сегодня ходил.
Кивнул в ответ и вновь натянул кепку.
– Эй, держи. – Сунул мне минералку. – Надо было пивка холодного прихватить.
Я молча принял из рук друга спасительную воду, которую тут же отправил в свой сводящий судорогами желудок. Голова продолжала пульсировать от боли. Лёг обратно в тенёк, прикрыл глаза. Рядом сидел Марк, и ему, похоже, было не так уж и плохо после выпитого накануне.
А тем временем девчонки продолжали верещать как резаные курицы. Как же бесит, что приходится присматривать за младшей сестренкой и ее подружками, которые удумали сходить искупаться на речку. Баба Нюра всем растрезвонила, что погода испортится.
Черт, и с какого хера я думаю о погоде, бабе Нюре и ее больных коленях и, конечно же, с какого хрена я должен присматривать за сестрицей и этими верещащими пигалицами?
– Тебя мать, что ли, наказала? – спросил Марк, пихая меня в бок.
– За что?
– Ну за вчерашнее. Ты перебрал.
– Я уже заметил, – пробурчал в ответ, стараясь не думать, что тошнотворный ком то и дело подкатывал к горлу. – Это ты притащил какую-то палёнку.
– Эй! Нормальное бухло. Саныч гонит. У него никогда не было плохого самогона. Батя так сказал, – хохотнул друг. – Это у тебя нежный желудок.
Мы могли бы пререкаться вечность, да вот у меня не было ни сил, ни желания спорить с другом, как и Марк не стал продолжать спор. Он вновь устремил взгляд в сторону речки и о чем-то задумался.
Я же старался не думать ни о чем. Так трещала голова, что хотелось просто сдохнуть. Но помирать мне нельзя. Пока Наташка и ее подружки вдоволь не накупаются. Похоже, я и вправду наказан.
– Костян, слушай. – Марк опять пихнул меня в бок локтем.
– Ну чего тебе? – рыкнул в ответ, почувствовав, что едва не заснул.
– А эта подружка твоей Наташки?
– Какая именно? У нее их с десяток, подружек этих.
– Тощая которая.
– Сеня?
– Сеня?
– Есения.
– О, – вдруг протянул Марк и умолк.
Я открыл левый глаз и покосился в сторону друга.
– Что с ней не так?
– С кем?
– С Есенией?
– А что с ней не так? – переспросил Марк, и я у меня едва не отвалилась челюсть. Вообще-то, он первым заговорил о ней. Я покачал головой и вновь прикрыл глаза. Похоже, друг тоже еще не протрезвел.
– Лицо у нее знакомое, – вдруг сказал Марк. – Они давно дружат?
Я едва не рассмеялся. Видимо, угадал. Друг точно еще пьян.
– Наташка с ней дружит почти с пелёнок.
– Да… А я не замечал ее раньше.
Я пожал плечами. Вообще-то, меня самого мало интересовали подруги сестры, но так как те то и дело крутились у меня под ногами, приходилось их всех знать. Есению я знал дольше всего.
– Ну может потому что она лучшая подруга моей сестры, – предположил я, сонно зевая. – Или потому что живет через два дома от бабы Нюры. А ты сам знаешь, Наташка там все лето торчит, да и я тоже рос с бабкой. Ну и еще потому, что мать Есении преподавала нам литру и русский в старших классах.
– Давыдова, что ли?
– Та самая.
– Хмм, – протянул Марк, явно удивленный как тесен мир. – Она на мать вообще непохожа.
Странное умозаключение выдал друг. Хотя я никогда не думал, на кого Есения больше похожа. Она меня, вообще-то, не интересовала. Я лишь знал, что Наташка с ней дружит, и от Сени не стоит ждать беды. Такая пай-девочка, дочка школьной училки. У нее нет отца, тот вроде давно ушел из семьи. Живут они вдвоем в небольшом доме неподалеку от бабушки моей. Вот и всё, что я знал о Есении.
– Без понятия, кто на кого там похожа, – уже зевая ответил я и через мгновение отключился.
Меня разбудил крик. Отчаянный, грохочущий, рвущий.
Я подскочил на месте. С лица слетела кепка, которой я прикрывал глаза. Огляделся. Марка не видать.
Крик повторился. Стал протяжней, громче, страшнее.
Я развернулся на пятках и понял, что звук идет от реки.
Несмотря на ясную жаркую погоду, у меня по коже мурашки побежали. Я рванул со всех ног к воде и увидел чуть поодаль от берега, где загорали девчонки, плачущую Наташку. Еще двое были по пояс в воде и кричали.
Они повторяли одно и то же:
– Сеня! Сеня!
Время на раздумья у меня не было. Да я и так все уже понял.
Случилась