Я жила в предвкушении, что что-то должно случиться, словно в диких просторах, в ожидании неизбежного риска. Мне казалось, что умереть в моём случае менее рискованно – в смерти риска нет. Умри, и тогда у тебя не будет проблем. А вот жить в отсутствие покоя мне было страшно… Страшно интересно!
Само собой меня мучили типичные человеческие страсти. Я никак не могла определиться со своей сущностью (или сучностью, что в сущности одно и то же), я сама и мир вокруг меня беспрерывно менялся, а я цеплялась за приятности и не принимала неприятностей, и в связи с этим испытывала форменную неудовлетворённость.
Я никого не слушала и никому не верила. Нет, не «не доверяла», напротив. Но не верила. Принимать что-либо на веру – скучно. Мне было необходимо всё испробовать на собственном опыте. Остальное – пустое. Всё, что говорят тебе, для тебя, о тебе другие не имеет значения. Слова вешают их догмы, страхи и точки зрения на тебя. Так вырастают горы преград, которые не дают быть счастливой, и того хуже – словами можно изломать чистую невинную душу. Просто слово. И чем убедительней сказано, тем эффективней работает. Никогда никого не слушать! И я не слушала. А кому такое понравится? Правильно – никому. Бунтарка – думали все. Подозрительная какая-то – сторонились многие. Ненормальная – опасались окружающие. В общем, выпадающая из образа приличного современного человека, особа.
Но я вовсе не бунтарка, никаких протестов. Просто я видела всё не так, как другие, и часто видела больше. И ценила мою правду, а правда – это то, что работает на тебя. А моя правда на меня работала в две смены – дневную и ночную, без перерыва на обед. Не путайте, я тут о правде говорю, а не об эфемерной истине, которая непознаваема.
Я каждый день чувствовала полноту моей жизни. Но это не значит, что я только и прибывала в хорошем настроении, что у меня ладились дела, и что жизнь моя была безоблачной и прекрасной.
Жизнь подкидывала разнообразие: от торжества побед до глубоких провалов. Меня посещали бурные эмоции: от гнева праведного и слёз обиды, до щенячьего восторга. Я сколько веселилась, столько и грустила. Но мне стал подвластен страх. Этот тип подозрительной наружности меня больше не пугал. У него, конечно, случались приступы эйфории, и он заходил с тыла, но атака не проходила – я с ним не боролась. Научилась я этому в детском мультфильме «Котёнок по имени Гав». Так вот, маленький Гав был мудрейшим из мудрецов и! Ходил бояться грозы во время грозы на чердак. Гав так боялся грозы, что сильнее бояться было некуда. По просьбе друга-щенка, Гав спускался с чердака бояться грозы в комнату. Но в комнате бояться было не интересно, и котёнок вновь шёл бояться грозы на чердак. Воспользовавшись мультяшной рекомендацией, я стала бояться,