Для всякого государства и народа невежество массы населения – самый опаснейший его внутренний враг, опаснее всех внешних врагов, взятых вместе. От внешних врагов можно защищаться, укрываться. Невежество же, предоставленное естественному своему течению, остающееся без противодействия ему образованием, настойчивым просвещением массы населения, является силой, разлагающей народ, как бы он ни был многочислен и могуч физически. Именно под влиянием невежества обширнейшие многонаселенные древние государства, вроде, например, старинной Туркестанской империи, бесследно сошли с исторической арены, не оставив после себя в истории культуры человечества ровно ничего, кроме голого факта своего существования. Наоборот, маленькая Великобритания с населением около 36 миллионов человек (на европейской ее территории) в силу высокого культурного развития распространила свои владения буквально на все части света и материки, держит в своем подчинении не менее 400 миллионов населения, и в ее владениях в полном смысле слова никогда не заходит солнце, не прекращаются весна и лето, – так они обширны, распространены по разным географическим широтам и долготам в полушариях: западном и восточном, северном и южном.
С той поры, как зародилась у нас, в России, культура в европейском смысле слова, т. е. со времен Петра Великого, впервые появились более или менее определенная забота и дума о народном образовании. Начало, положенное этому великому делу при Петре I, получило некоторое развитие при Екатерине II, но исключительно, однако, в законодательном отношении. Насажденное у нас Екатериною II крепостное право отняло у всей системы государственного образования живое, естественное, благотворное воздействие его на жизнь и окончательно парализовало всякое проявление сколько-нибудь правильного развития народного образования. Это последнее получило фактическое и юридическое право бытия лишь в царствование Александра II, после освобождения крестьян.
Таким образом, народное образование у нас – дело совсем юное. В смысле государственного установления, более или менее организованного, приведенного в систему и последовательно распространяемого, оно имеет у нас, в России, немного более четверти века. Мало-мальски благоустроенные народные школы, хоть отчасти удовлетворяющие педагогическим требованиям, начали возникать в провинциальных городах и деревнях одновременно с открытием земских учреждений и преимущественно, если не единственно, благодаря последним.
Успехи народного образования у нас выражаются, в общем, в следующих цифрах. Из десяти детей школьного возраста (от 7 до 14 лет) начальное образование в пределах европейской части России доступно лишь одному из них, значит, из 100 детей – десяти человекам. Такой ограниченный круг детей, которых могут обнять собою существующие народные школы, в сильной степени парализует благотворное воздействие образования на склад, ход и строй сельского быта. Ничтожная частица грамотного населения как бы тонет, растворяется в общей тьме народного невежества; мрак массы населения нередко заглушает даже и простую грамотность, так что бывают случаи рецидива безграмотности (возвращения грамотного к первоначальной безграмотности) в сельском населении.
Таков, к сожалению, закон «влияния массы», имеющий силу не в одной физической области, но и в сфере нравственной жизни. Именно в виду непреложности этого закона люди, искренно преданные делу народного образования, понимающие главенствующую роль его в государственной жизни и деятельности, при первом зарождении у нас регулярных народных школ усиленно настаивали и доказывали, что в этом деле нельзя останавливаться на полпути, нельзя затягивать на бесконечно долгое время дела, требующего немедленного практического осуществления. И усилия эти не пропадали даром. Худо ли, хорошо ли, но дело народного образования неуклонно подвигалось и подвигалось вперед при дружном сочувствии общества, хотя, правда, очень медленно. Был момент, когда не только в обществе, в педагогической и общей печати и в среде педагогов, но даже и в правительственных сферах вопрос о введении в России обязательного обучения получил было заметное движение. В исходе, например, 70-х годов министерство народного просвещения деятельно и серьезно занималось этим вопросом. Но затем все затихло, и в последние десять лет замечается даже застой в деле народного образования.
К величайшему удивлению, в этой области, где, в сущности, все так просто и ясно вследствие действующего основного закона (устав 1874 года), почему-то смешались и перепутались воззрения на задачи и потребности народного образования самым противоестественным образом. Если разобраться в этой сутолоке и водовороте крайне разноречивых и совершенно произвольных мнений и взглядов, определяются следующие господствующие направления. По мнению одних, для всего сельского населения необходима лишь простая грамотность, но ни в каком случае не начальное образование. Другие, придерживаясь дикого взгляда: «просвещенье