«Пять лет впустую. Коту под хвост», – думала она и еще сильнее начинала себя жалеть. Славу богу, на ней была кислородная маска с полным покрытием лица, и прохожие не могли видеть тот взгляд, полный отчаянья, заметив который, как правило, через психолога отправляют обратно на землю для реабилитации, а это ведь еще как минимум два года.
Возможно, покажется странным, почему молодая девушка переживала о каких-то пяти годах. Тем более, если узнать, что ей всего было двадцать пять. Но все станет ясно, если углубиться в вопрос и узнать, что космонавт работает на неатмосферных, мертвых небесных телах максимум двадцать лет. А пять лет – это уже четверть той жизни, к которой стремилась Александра, и мысли о том, что они были потрачены зря и надо все начинать сначала без уверенности в победе так мучили ее, что она даже не заметила, как кислород начал кончаться и красная надпись O2 стала мелькать на стекле маски, издавая неприятно пилящий сигнал. Этот сигнал пробудил ее.
Кислородные маски можно было перезарядить в различных помещениях подземного лунного наукограда «Циолковский–12». Благо искать долго не пришлось, и она отправилась к кофейне на другой стороне улицы, ведущей к главному ангару космодрома.
Грузовых и пассажирских троллейбусов на удивление не было. Это казалось странным и внушало некоторое чувство покинутости и заброшенности. В кофейне было достаточно шумно. Вслушиваясь в разговоры, можно было предположить, что в основном за столиками сидели инженеры и физики, а значит, где-то рядом с кофейней располагался исследовательский институт или какое-нибудь конструкторское бюро, создающее что-то очень наукоемкое.
Саша сдала свой баллон для кислорода специальной механической руке, а та, поинтересовавшись, не спешит ли Александра и получив отрицательный ответ, поставила баллон в очередь на заправку. У Саши было где-то 20–30 минут, прежде чем она сможет отправиться домой.
Почти все столики были заняты. Только за одним столом сидел пожилой мужчина и ел блины с вареньем. Он был одет в белую рубашку и джинсы, и это явно выделяло его на фоне остальных посетителей, носивших специальные комбинезоны. Александре не хотелось садиться с ним, но стоять ей не хотелось еще больше. Заказав на панели чашку чая, она подошла к пожилому незнакомцу.
– Добрый вечер. Можно ли я подожду за этим столиком, пока не зарядится мой баллон? – тихо, но четко проговорила Александра.
Пожилой физик Ричард Ф. (имя было написано на его пропуске, лежавшем на столе), оторвав глаза от блинов, жестом пригласил ее присесть. Минуту они сидели тихо, но внезапно Мистер Ф. положил вилку и посмотрел на Александру с вопросом в глазах.
– Вас что-то не устраивает? – сказал он с явным акцентом.
– Нет-нет, ни в коем случае, просто день вышел неприятным, – спешно ответила она.
– Странно, вы сидите с таким видом, будто это ваш последний день и завтра вас не станет.
– Кто знает? Может, сегодня был такой день, точка невозврата, после которого и продолжать не имеет смысла, – попыталась отшутиться она.
– Ну знаете, – многозначительно прибавив в голосе, сказал физик, – если бы каждый человек сдавался на половине пути, то я бы не ел блины, а был бы закопан в реголите луны. А вы бы так и сидели бы в пещере у костра, пытаясь состряпать…, – последнее слово он произнес медленно, и было видно, что оно ему нравится, – что-то из мяса мамонта. Так дела не ведутся.
– Но времени же нет и…
– Вы сейчас тратите свое время на то, что пытаетесь убедить себя в отсутствии времени. А тут как в одной теории: чем быстрее крутишься, тем время идет медленней. И вы вместо скорости предпочли стоять и жалеть себя.
Саша раскраснелась. Ее давно так не ругали, и хоть незнакомец говорил вежливо, но создавалось впечатление, что ее именно ругали. И тут она не выдержала и начала выкладывать ему все, что ее тревожило и раздражало. Она упомянула и неудачный проект, и непонимающее начальство, и несбывшиеся надежды, и мечты, и даже то, что она единственная из своего потока, которая не достигла значимых высот. Все это она говорила не специально. Ей хотелось доказать, что незнакомец не прав, что он ошибается. Ей хотелось, чтобы ее пожалели, но физик, выслушав это, облокотился на стол и начал говорить:
– Безусловно, то, что вы мне сказали, очень печально, но кто сказал, что будет просто? Человек на то и человек, что может делать то, что не могут другие звери. Ваша карьера с этого провала только, можно сказать, началась, и именно сейчас надо действовать. Да, обидно, но зато, когда вы переступите эту трудность, победа от нее будет ценнее. А по поводу того, кто достиг, а кто не достиг, судить глупо, цели-то у вас разные. У кого-то цель – прочитать одну книгу, а у другого – вывести человека за пределы солнечной системы. Согласитесь, для первой цели хватит недели. А на другую могут уйти десятилетия. В моей жизни тоже было много неудач. После некоторых хотелось плюнуть на все и уйти, как говорится, в монастырь. Но у меня были мудрые родственники и друзья, которые научили меня переключаться,