На взгляд судьи адвокат ответил воровато поджатыми губами. Скамья подсудимых была пуста.
Чаши весов правосудия замерли за спиной Ольги еще до того, как она подхватилась со своего места. Ситуация была совершенно возмутительная. Коридоры Медной горы наполнялись негодованием верховной судьи, перед ней расступались, особенно когда стало ясно, чью дверь она грозится сорвать с петель.
– Ба, Ольга Феликсовна! – Меншиков вскинул руки в притворном удивлении. Конечно же, он ждал ее визита. – Дверку за собой прикройте.
– Извольте объясниться, Константин Григорьевич.
Он усмехнулся ее интонации. Меншиков не вставал, зная, что Ольга будет возвышаться над ним в любом случае.
– А весь зал суда в мой кабинет прибежит? – Он устало глянул на застывшего в проеме разведчика. – Да заходи ты, Тихомиров, что встал.
Свидетель обвинения подпер собой несущую стену и сложил на груди руки – открестился от своего участия.
– Где он?
– Кто?
– Подсудимый.
– А, Лагожин. – Меншиков лениво почесал под бровью. – В отпуске. Не сказал мне, куда поехал, чтоб я не завидовал.
– Прекратите паясничать.
– Не забывайте, с кем разговариваете. – Константин Григорьевич кивнул то ли на эмблему разведки, то ли на фамильный герб.
– Не посягайте на неприкосновенность судьи.
– Тихомиров, я посягал?
– Нет, Константин Григорьевич.
– Вот видишь, Оль. Садись.
Видавший виды пуфик все это время боязливо подбирался к ее ногам. Проигнорировав предложение, Бржезинская оперлась руками о стол светлейшего князя.
– Я не могу приговорить к смерти пустой стул, это нарушение судопроизводства. Мы говорим о жизни волшебника.
– Да ты думаешь, мне больно хочется разведчиками разбрасываться? Особенно такими. Вон, Илья у него командиром был, ты характеристики читала. Лучший за много лет набора. Ему все вольности прощались.
– А теперь ты хочешь, чтоб я заочно положила его голову к тебе на тарелку.
– Коровьев тоже был лучшим. Его головы я не дождался, но будем считать, что она растворилась в пространстве.
– Причем тут Коровьев?
– Мальчишка ему нравился. Фагот хотел его к себе забрать, но не успел, предательство родины стояло в расписании раньше. – Меншиков манерничал как на чаепитии. – Я все равно Лагожина на регионы поставил, решил Коровьева посмертно уважить, а он взял и ушел по-английски.
– Если у тебя есть доказательства пособничества Коровьеву, их надо было приложить к делу. – Меншиков не поменялся в лице: для него все аргументы были неубедительны. Ольга теряла терпение. – Я есть честный суд Союза магического народа республик и не собираюсь убивать человека по твоей прихоти. Я не буду выносить приговор без Лагожина.
Меншиков вздохнул и поднял на судью потемневший взгляд.
– Бог с тобой, Фемида во плоти. Будь все по моей прихоти, я бы уже вешал ему орден Екатерины Великой. Лагожин – неблагодарная сволочь, предатель, трус и дезертир. Ему даже обоссанный угол на Франца-Иосифа не полагается. Илья его разглядел, Коровьев его разглядел, думаешь, не разглядят и другие? Вот куда он подался? В Китай? В Халифат? Да он тобой за мгновение может обернуться и отменить любой приговор. Как думаешь, с какими почестями примут наши враги такого союзного разведчика?
Ольга отстранилась и села. Откинуться было не на что, пуфику спинка не полагалась. Пришлось сильнее расправить плечи: скрещивая мечи, уступать было не положено.
– Так найдите его. Найдите и посадите мне на скамью подсудимых. Или, – она усмехнулась, – хочешь сказать, что его найти сложнее, чем Коровьева? Сомневаюсь.
– А не стоит.
– Отправьте за ним того, кто нашел вам прошлого дезертира.
– Отава в Туркменистане, – ответил за начальника Тихомиров, – ее с миссии не выдернут.
Меншиков развел руками, Ольга жест не оценила. Он наконец прекратил ломать перед ней комедию:
– Оль, ты представляешь, что значит найти метаморфа? – Она молчала. – Ты даже если его найдешь, то хер поймаешь, у него понятие о жалости чисто словарное, он любого убьет, кто его попытается притащить к тебе в суд, голыми руками причем. Сколькими я должен, по-твоему, пожертвовать? Что, Тихомир его ловить должен? Илюш, поймаешь Ольге Феликсовне Пашу? – Судья перевела взгляд на разведчика, тот не выглядел особо воодушевленным. – Я не могу гарантировать президенту, что из-за Лагожина мы ненароком не встанем на порог еще одной войны. Но если вдруг ты можешь, оправдай его, – махнул рукой Меншиков.
Петли на двери главы магической разведки оказались достаточно крепкими, хотя эхо их скрипа замолкло только на подходе к залу суда. Привычной свободы выбора будто бы не осталось,