Сад Его Высочества. Саша Урбан

нимались в воздух жужжащим облаком. Они двигались роем среди стволов и ветвей, а огромные глаза даже в кромешной темноте различали каждую паутинку и отблеск звезд на спинках жуков. Но сейчас маленьких проказниц не интересовали игры с ночными обитателями леса. Не было желания летать наперегонки с лупоглазыми совами и играть в догонялки с мышами, спорить с белками на орехи или меняться крыльями со светлячками.

      Их звало вперед что-то другое, сладкое и пьянящее. Они не могли назвать это, но каждая пикси чувствовала это невыносимое желание. Как будто к груди привязали ниточку и теперь тянули вперед. За серебристую звенящую нить ручья, к ровной поляне, по которой кругами по воде расходился узор из белых шляпок грибов. В самом центре стоял каменный стол, сложенный из замшелых камней. А на столе горела одна-единственная черная свеча. Пламя было необычного синего цвета, и его отсветы падали на угощения, разложенные на блестящих тарелочках. Медовые соты, пироги, целые кувшины молока.

      Пикси раскрыли острозубые рты, сощурили глаза и все как одна вытянулись, вкладывая все силы в движение вперед. К пиру, что созвал их со всех краев леса.

      Маленькие ручки впились в хлебную мякоть, измазались в меду, покрылись мелкими царапинками от ореховой скорлупы. Маленькие, но сильные челюсти заработали, наполняя ночное молчание остервенелым чавканьем. Возбужденно подрагивали крылышки, когда сладкие капли попадали на язычки. Пикси пихались и толкались, пытаясь урвать побольше угощения, и вскоре пиршество обернулось настоящим побоищем с визгами, ревом и стрекотом.

      Лесные создания возили друг друга лицами по камню, а в неверном синем свете свечи трудно было понять, кто с кем дерется, поэтому вскоре маленькие когтистые ручки принялись лупить во все стороны без разбору.

      Несколько пикси, истошно вереща, сцепились на горлышке кувшина, пока одна не поскользнулась и не бултыхнулась в молоко. Послышался плеск, а затем повисло молчание. Ни пузырька воздуха, ни ряби не показалось на белой поверхности. Победивший пикси застыл, ожидая увидеть искореженное тельце противника, но ничего не происходило. Через несколько мучительно долгих секунд пикси крепко вцепился ногами и руками в горлышко кувшина и наклонился пониже, втянул вздернутым носом воздух и запищал.

      По воздуху прошла волна, всколыхнувшая каждого дерущегося: «Опасность! Ловушка! Железный порошок в молоке!»