– Это уже детали, – отмахнулся Троцкий. – Варшавин псих, и не лечится. Но нам он больше не нужен. А вот Летов гораздо более опасен. И его надо устранить, пока он всех нас по миру не пустил.
– У тебя, дядя Паша, какой в этом интерес?
– Я с Летовым не сотрудничаю. Если он всё приберет к рукам, мне что останется?
– Понятно, – Демид сел и налил ещё вина. – Значит, свалить Летова. А у тебя есть доказательства, что именно он тогда копал под меня?
– Конечно, мальчик мой.
Троцкий засунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил сложенные вчетверо листы бумаги. Отдал Демиду. У того руки дрожали, когда он разворачивал. В бумагах было примерно следующее содержание: Летов Б.А. становится владельцем компании, принадлежащей ранее Гордееву Д.Ю. по договору купли-продажи… и всё такое. Только никакого договора они не заключали. Пока Демид сидел в тюрьме, Летов отбирал его дело и обчищал его до нитки. Тобой интересуются в ФСБ, говорил ему Иван. Так вот откуда корни растут.
Кулаки сжались сами собой.
– Убедился? – Троцкий забрал бумаги. – Дядя Паша никогда ничего не делает зря. Так что мы в одной лодке, Демид. И я возвращаюсь к сделке.
– Что ты хочешь мне предложить? Убить его?
– Нет, зачем так грубо? Вернуть себе деньги и власть.
– Типа бартер? – невесело усмехнулся Демид. – Он отнял у нас, а мы – у него?
– Правильно думаешь. Только сделаем мы это красиво. И очень многое будет зависеть от тебя.
Глава 7
На улице было холодно. Накрапывал противный мелкий дождь. Октябрь заканчивался, и вместе с ним отцветала золотая осень. Последние листья, да и те втоптаны в землю. Голые деревья. Жалкое зрелище.
– Ненавижу холод, – Лия вышла на веранду, закурила. – И сырость.
– Можно всю жизнь просидеть в доме, – вышедший следом Демид жадно втянул носом ночной воздух. – И не увидеть, как природа меняется.
– Знаешь, я не первый год живу. Насмотрелась.
Лия куталась в объёмный тулуп, явно снятый с чьих-то широких плеч. От неё пахло дорогими духами и надменностью. Демид поморщился.
– Не думал, что буду иметь дело с такой, как ты.
Её резануло. Гордеев не изменял себе, и грубость шла с ним рука об руку, сколько Лия помнила его. Ещё совсем мальчишкой был, но уже тогда не стеснялся в выражениях. Никого не щадил. Думал, что девять жизней проживет, не меньше.
– Ты бесишь меня, Гордеев.
– Однако в штаны мне ты полезла первая, – напомнил он.
– Не обольщайся. Мне надо было усыпить твою бдительность. Она и так хромает. Но когда член встает, мозг у тебя вообще отключается.
– Кто ж тебя так осведомил о моих особенностях? Или дядя Паша нашел мои интимные дневники и прочитал, а потом пересказал тебе за чашкой чая?
Лия усмехнулась. Шутка позабавила. Язык у Демида, конечно, острый.
Она сделала глубокий затяг и бросила сигарету в темноту. Ночная влага с шипением поглотила пепел. И следом порыв ветра взметнул волосы, ударил сырым холодом. Лия ещё плотнее запахнула тулуп. Этой ночью ей не удавалось согреться.
– С