Кэссэди ничего не ответила, но по лёгкой улыбке Ива поняла, что та полностью удовлетворена ее ответом.
– Те фиолетовые цветы, на которые ты засмотрелась, это дурман. Из него делают одни из сильнейших наркотиков на Континенте, очень не рекомендую даже прикасаться к ним. Их пыльца ядовита.
– Скажите, Кэссэди… – начала было Ива, но девушка прервала ее, мягко перебив:
– Обращайся ко мне на ты.
– Хорошо, скажи, Кэссэди, на станции ты ведь меня проверила, не так ли? Вы очень любите чужие прикосновения и редко кого-то касаетесь сами.
Ива редко имела в себе храбрость задавать вопросы в лоб, только если не был допрос подозреваемого: всем нутром она ощущала странную опасность исходящую от Кэссэди, а потому удивлялась сама себе, почему все-таки решилась спросить.
– Отчасти, – хмыкнула она: – То, насколько сильна в тебе наша кровь, я могу ощутить и без прикосновений. Мне нужно было лишь понять, в каком состоянии находишься ты и твое первородное нутро. Вы обе измучены и устали друг от друга. Твоя сила пытается с тобой подружиться, а ты отталкиваешь ее.
– Вы так говорите, будто бы эта «сила» – живое существо, – буркнула Ива, на что Кэссэди впервые посмотрела ей в глаза странным взглядом: Ива почти моментально осознала, что ляпнула несусветную глупость.
– Ты не знаешь? – осведомилась она, на что Ива беспомощно покачала головой, а Кэссэди лишь вздохнула, мягко произнесла:
– Я думаю, Изабелл тебе все расскажет. Она нас уже ждет, – Кэссэди качнула головой в сторону небольшой опушки, которая вся поросла бледно-розовыми цветочками с острыми лепестками, невольно Ива засмотрелась на них и хотела было наклониться, чтобы прикоснуться, но Кэссэди ее также мягко остановила:
– Почти все красивые цветочки в этом лесу – ядовиты. Чем привлекательнее цветок, тем он смертоноснее…
«Прям как его обитательницы», – подумала Ива, но вслух это не произнесла. Свою прабабушку Изабелл, Ива видела в последний раз в семь лет, но с тех пор она нисколько не поменялась, лишь немного седин добавилось в ее светлых, почти белых волосах. Она крепко прижала к себе Иву, одним только жестом прощаясь с Кэссэди, которая исчезла с опушки так быстро, будто бы ее никогда не было.
– Как доехала? Все хорошо? – ласково спросила она и, замечая рюкзак Ивы за плечом, произнесла: – Это и все твои вещи? Аскетизм снова в моде?.
– Доехала хорошо, – невольно расплываясь в улыбке, отозвалась Ива: – Я привыкла путешествовать налегке. Тут бабушка кое-что тебе передала…
– О, ты была у Арделии? Замечательно. Как она? Не собирается навестить нас?
– Да.